Шикша

Поймав его взгляд, хозяин кабинета разулыбался еще шире:

— А сейчас, Иван Карлович, знакомься вот, — это уважаемый товарищ Абрамовский. Константин Викторович. Прямо из Москвы к нам с предложениями о совместной работе.

Мужчины обменялись рукопожатиями. На меня гость даже не взглянул.

— И в чем же нам работать предстоит? — улыбнулся Бармалей одними губами.

— Подожди, подожди, Иван Карлович, — засмеялся Караулов, — давай-ка, дорогой, становись, в очередь!

И, видя недоумение на лице Бармалея, пояснил:

— Так не пойдёт, Иван Карлович. Мы первые нашли Константина Викторовича! Можно сказать, проявили инициативу и перехватили у соседей. Значит нам первым с ним и работать. Но ты не думай, вам работа тоже найдется!

— Знаю я твоё это «тоже» — проворчал Бармалей, — мы будем пахать, а вы «наверх» отчитываться.

— Ха! Одну же работу делаем, товарищи! — хохотнул Караулов, — а вы всё мелочитесь как-то по-мещански. Здесь размах нужен! Размах!

— Зато у вас размах — от тайги до британских морей…

— Ой, не начинай только, Иван Карлович, — с веселым прищуром ответил Караулов. Настроение у него было прекрасным и ничего не могло сбить его эмоций.

— А я бы всё-таки послушал товарища из Москвы, — не унимался Бармалей, — Константин Викторович, расскажите и нам тоже. Как исполнителям. Будущим исполнителям.

— Ну что же… — откашлялся Абрамовский и, поджав губы, сообщил следующее, — я являюсь руководителем проекта «Северное чудо». Сам ЦК КПСС поддержал нас, товарищи. Если в двух словах, то под моим руководством, еще двенадцать лет назад мы вывели новый сорт растения, которое проявляет изумительную морозостойкость, неприхотливость и главное — даёт огромную… прямо мощнейшую урожайность! Это чудесное растение прекрасно подходит на корм коровам и овцам. Да и вашим оленям оно подойдет идеально!

Абрамовский говорил всё быстрее и быстрее, его глаза засверкали от распирающего его научного восторга, прямо забил фонтан научной мысли:

— Вы только представьте себе, товарищи! Мы же определили, что силосная масса этого растения превышает массу всех известных ранее силосных культур в двадцать раз! В двадцать! А скорость прироста составляет десять сантиметров в сутки!

— Да ну? — вытаращился Бармалей, что-то прикидывая про себя.

— Не «ну»! Не «ну»! — загорячился Абрамовский, — чтобы это утверждать, мы предварительно провели цикл испытаний. Более десяти лет изучали его. Причём в разных условиях. И вот, наконец, мы представили результаты «наверх» и теперь беремся внедрить их по всей стране!

— Вот видишь, Ваня, видишь⁈ — подхватил Караулов, обращаясь к Бармалею. — Если мы сейчас же начнем выращивать его, то обгоним соседей уже в этом году!

Я посмотрела на них: они все — и Бармалей, и Караулов, и даже затюканная секретарша с сигаретой в зубах, — все как загипнотизированные смотрели на Абрамовского. А тот парил орлом, расписывая чудеса волшебного растения. Дескать, забот никаких, прет сам, пропалывать не надо, поливать не надо, красота, в общем.

— А называется это растение… — начал Абрамовский…

— Борщевик Сосновского, сорт «Северянин», — мрачно закончила я, и в кабинете воцарилась мёртвая тишина…

Глава 12

— Как? — возмущённо вытаращился на меня Абрамовский. — Откуда⁈

— Горелова? — удивился Бармалей.

— Иван Карлович, объясни-ка, — это уже Караулов.

И даже секретарша-«синий чулок» издала какой-то не то полный муки стон, не то возглас, который, вероятно, должен был символизировать крайнее изумление.

— Не знаю, — пробормотала я и растерянно посмотрела на присутствующих. — Не помню ничего.

— Иван Карлович? — перевел взгляд на Бармалея Караулов.

— Коллеги, и как это всё понимать? — рассердился Абрамовский, вращая выпуклыми глазами. Сейчас он был похож на огромного, выброшенного на берег сома.

Бармалей мрачно взглянул на меня с видом: «блин, заколебала, Горелова, я от тебя такой подлянки не ожидал», и попытался прояснить ситуацию:

— Зоя Горелова была в той группе… среди погибших на пятьдесят восьмом участке, понимаете? — с намёком сказал он и в кабинете стало тихо-тихо, так, что было слышно, как на улице протарахтел грузовик.

Все взгляды вонзились в меня, и я поёжилась.

— Она — единственный выживший участник из группы, — продолжил Бармалей, — об Уткине я сейчас не говорю, его дальнейшую судьбу мы пока не знаем. Так вот Зоя Горелова получила сильный удар по голове, чуть не погибла. Её спас местный охотник, нашел на болоте, когда она тонула, вытащил и привел к нашему лагерю. А вот память Зоя Борисовна потеряла полностью. Не может о себе вспомнить вообще ничего.

— Но при этом о моём проекте она прекрасно осведомлена! — вскричал Абрамовский, потрясая кулаками. — Товарищи! Да что ж это такое⁈ Этот проект был засекречен! О нем мы докладывали только в ЦК КПСС и то — всего две недели назад! Откуда⁈ Откуда, я спрашиваю, ваши сотрудники узнали о нем? Да мы даже название сорту дали недавно и о нём было известно всего троим!

Все взгляды опять переместились на меня.

Я пожала плечами, мол, невиноватая я.

— Нет! — продолжил бушевать Абрамовский, — я этого так не оставлю! Что ещё известно вашим сотрудникам⁈