Шиноби Мрачного Рассвета

Под покинутой улицей словно кто-то тяжко вздыхает, мостовая уходит под землю, дома кренятся, сползая в провал, из которого уже извергается поток змей.

Тварей некромант уничтожает походя, почти не замечая, сосредоточившись на атаке. Мию указывает цель, и в ход идет отработанное сочетание Лучей расщепления и Свежевателей. Новые здания проваливаются под землю, когда их фундаменты пожирает подстегнутое чакрой Разложение, но Змей оказывается быстрее.

Вырвавшееся из-под земли существо лишь отчасти напоминало человека — ноги, слившиеся в змеиный хвост, несуразно длинные руки, тянущиеся к противнику...

И немыслимая скорость.

Уворачиваться Варкастер даже не пытается. Наоборот - шагает навстречу атаке. Цепи чакры выстреливают, сжимая Орочимару в объятиях Ауры поглощения. Живой враг — яд и лекарство в одном флаконе.

Яд оказывается сильнее.

Атаку изо рта Варкастер ожидал — многие шиноби любили выплевывать техники. Призрачные узы, Кровь Дрига и усиленный череп должны были нивелировать фатальный урон, дав магу продержаться достаточно, чтобы выжать нукенина досуха. Чего он не ожидал, так это меча в глаз. Вспыхнула печать в основании по-змеиному длинного языка, тут же ловко обвившего рукоять, направляя клинок...

Варкастер умер.

Цепи развеялись. Рука мага мелькнула в воздухе, но смогла ухватить лишь меч, тут же брошенный отступающим нукенином. Чакросистема умерла вместе с телом, следом за рефлексами шиноби. Отодвинулась куда-то далеко, за грань восприятия, Бездна — для нее не было места в удерживаемой лишь Провозвестником душе мага. В мертвой фазе у Варкастера остались только Смерть и собственный труп.

Труп, неспособный испытывать боль. Идеальный медиатор, готовый пропускать любые океаны силы до тех пор, пока не начнут рваться сами связи между слагающими тело частицами.

Время симфоний прошло.

***

Джузо считал себя мастером. Подлинным гуру пути меча, годами постигавшим себя и свое оружие. Кубикирибочо давно стал продолжением его мысли, частью тела. Монструозный двуручник всегда порхал в руках нукенина невесомой бабочкой, отбивая кунаи и стрелы, парируя удары катан и вакидзаси с той же легкостью, с которой разваливал их владельцев надвое.

Учихе хватило полминуты, чтобы вернуть Джузо в детство. В старый обшарпанный додзе, к первому наставнику, лупцующему нерадивого ученика. Кубикирибочо больше не порхал — оттягивал руки громоздкой обузой. Дыхание — сама жизнь для бойца! - впервые за долгие годы сбилось.

Он умел слушать своих противников. Каждое движение — слово. Правильно исполненное ката — фраза. Искусство мастера — поэма, которую способен оценить лишь другой мастер.

Ему доводилось беседовать со многими. Обычно он слышал детский лепет и бессмысленное бормотание слабоумных. Реже встречал собеседников, способных изъясняться связно. Совсем редко — тех, кому было, что сказать. Еще никогда он не встречал того, к кому бы прислушивался столь внимательно.

Прислушивался, едва поспевая за мыслью Мастера.

Громоздкий меч дополнила водяная броня. Не только пассивная защита — живой, подвижный покров, способный и отвести удар, и сам обернуться лезвием. Но отточенная до совершенства техника сегодня не могла его выручить, лишь позволила уравнять шансы со стремительным обоеруким бойцом.

На появление брони Учиха взорвался тьмой.

Нукенину было не привыкать сражаться в темноте. Способный невесомо порхать, почти неслышимый, он прекрасно умел бить на слух, на едва уловимые колебания воздуха. Но первый удар он пережил лишь благодаря броне. Вода сдержала веер клинков - не кунаев, чего-то иного, с чем Джузо никогда не сталкивался. В воде же погас катон…

Учиха возникает за спиной из ниоткуда, словно не он мгновение назад обрушил на Джузо шквал техник. Стальные молнии вакидзаси сталкиваются с полотнищем Кубикирибочо… и оборачиваются молниями настоящими. Но райтон бессильно гаснет, впитанный уникальным клинком.

Шаг назад, и коноховец неслышным призраком исчезает во мраке.

Вслед ему стелется туман. Учиха продолжает держать технику, накрывшую поле боя тьмой, но его карта бита. Повисшая в воздухе насыщенная чакрой морось способна забить даже восприятие шарингана. Но главное - Джузо прозрел. Вода очерчивает контуры зданий и улиц, проникает в дома, втекает в каждый уголок. Нукенин не видит, но чувствует все вокруг. Радиус восприятия ширится, уходя все дальше и дальше.

Бой остановился.

Джузо замер, окаменев, стараясь ни единым звуком не выдать себя противнику, внимательно прислушиваясь к чувствам, идущим от техники. Но Учиха словно растворился в созданной им тьме. Туман расстилался все дальше, но Джузо чуял лишь стены и крыши, прячущихся по домам горожан… и кипение боя вдалеке.

Схватка увела их в сторону, к северной оконечности вытянувшегося между рекой и дорогой городка. И пока здесь они упражнялись в искусстве меча, на юге бой ушел в ниндзюцу высших рангов. Сквозь туман до нукенина доносились тяжкие стоны сминаемой земли и грохот рушащихся зданий.

А еще крики паники.