Шиншилла (СИ)

- У меня нет времени думать об этом, - Йесон велел открыть дверь и мы оказались в комнате с искусственным светом, где на стуле, привязанный к нему, одиноко сидел КюХен. Мы закрыли за собой. – Если он не скажет так, то здесь есть много людей, которые могут разделаться с ним.

- Что?! – воскликнул КюХен, услышав последние слова, хотя его и без того бросило в пот при нашем появлении. – Как это разделаться? Вы говорили о полиции и тюрьме!

- А ты говорил, что мы ничего не докажем и ты засудишь нас, разве нет? – Йесон деловито закатывал рукава, поглядывая на пленника. – Разве не проще нам в данном случае сделать так, чтобы ты просто исчез?

- Чего вы хотите? Вы что! Это беззаконие какое-то! – закричал КюХен, но звукоизоляция делала его крики бесполезными.

- Правда? А взламывать банковские счета и сливать с них деньги – это законно? – ухмыльнулся Йесон.

- Да что такое небольшое мошенничество по сравнению с убийством? Это не просто преступление, это тяжкий грех! – превращался в красноречивого оратора молодой директор, выгораживая себя и стараясь спастись.

- Вот как? – ХимЧан присел перед ним на корточки. - Если это тяжкий грех, то скажи, зачем ты искал киллера?

- Что?! – на лице КюХена отразилось изумление. Но настоящее или поддельное? Да и почему он удивлялся? Потому что ему приписывают неправду или потому что разоблачили правду? – Кто вам сказал такое?

- Киллер это нам и сказал. – я тщательно следила за реакцией врага, но физиогномик из меня был плохой.

- Какой ещё киллер? – КюХен выжал из себя защитную улыбку. – Ты сам киллер, и нечего на меня вешать свои преступления! Ты же сказал, что тебя подослала нейтрализовать меня Красная маска?

- А что, если я скажу, что я и есть Красная маска? – ХимЧан поднялся, нависнув над ним. По лицу КюХена потек пот. Он сглотнул слюну, вглядываясь в соперника. – Говори, для чего тебе нужен был киллер?

- У вас не может быть никаких достоверных фактов и улик. – замотал он головой.

- Хим, надо было её саму привести. – пробормотала я ему. Ведь Нами Римото клятв не убивать не давала. Как палач она бы нам пригодилась, если бы согласилась, конечно.

- Её? – высоким, изменившимся голосом, пискнул КюХен. – Так вы… так вы правда… нашли её? Она сказала вам?

- Да, представь себе. – самоуверенно уставился на него ХимЧан, но я чувствовала, что он понимает, как и я, что молодой человек говорит немного не о том. – Так что лучше тебе рассказать всё, как есть, или… - бывший киллер достал пистолет и приложил его к точке между бровями на лбу КюХена. – Или ты сам знаешь, что будет.

- Прекратите! Вы же не убьете меня, вот так просто?..

- Раз… - начал отсчет ХимЧан. Я застыла и задумалась, а сможет он или нет выстрелить всё-таки, если момент настанет безвыходный? Инстинкт самосохранения должен работать лучше, чем осознание клятвы и чувство долга.

- Стой, стой, стой! Хорошо! – трясясь и изводясь, КюХен стер о веревки себе все запястья, и я опять подумала, что если он не может освободиться тут, то там ему помогли. Это очевидно. – Я скажу, скажу, как было, только не убивай меня, убери пушку. Я буду говорить, я согласен.

ХимЧан отвел пистолет. У него в глазах читалось «я и не сомневался», но всё же, когда он сюда шел, он думал, что встретит более серьёзного соперника, которого придется пытать и мучить. Кто же знал, что КюХен настолько труслив? Впрочем, я об этом уже догадывалась.

- Ну, начинай. – Йесон облокотился спиной о стену, скрестив руки на груди. Мы с ХимЧаном встали неподалеку.

- Я… в общем, - негодяй глубоко вдохнул и обреченно начал повествование, чувствуя безысходность. – Некоторое время назад я проиграл в карты очень крупную сумму денег, фактически всё своё состояние. Я проиграл их трем грязным типам, так или иначе связанным с преступностью, в нелегальном казино ТэЯна… Чтобы отдать долг, я придумал, где можно взять деньги и стал взламывать счета, пойдя ва-банк. Либо меня бы посадили за это, либо пристрелили бы кредиторы. Но программа была почти совершенна, и я сомневался, что меня вычислят, так что кража со счетов практически не представляла опасности.

Он передохнул, и мы не вмешивались, не нарушая молчания.