Шёпот безумия (СИ)

     Видя мучения животного, Кэйл ощутил странное удовольствие. Теперь он не сопротивлялся требованиям голоса, а внимательно слушал его, словно тот стал для него вторым пилотом, штурманом, который наперёд расшифровывает дорожную карту.

     Голос подсказал взять отвёртку, и Андерсен покорно последовал его совету. Он крепко обхватил чёрную прорезиненную ручку и, придерживая кота за шею, нанёс первый удар в живот. Питомец миссис Барнес обезумел от боли. Мальчишка чувствовал рукой агонию, распространившуюся по телу Арахиса. Когда четырнадцатилетний мучитель вытащил инструмент, на шерсть выплеснулась порция тёмной крови. Тогда Кэйл размахнулся и вновь воткнул металлическое орудие в кота. Так повторялось несколько раз, пока домашний зверь не испустил дух. Его глаза остекленели, как будто взгляд остановился на чём-то невидимом.

     "Бери пилу", – хладнокровно произнёс голос.

     Мальчишка приблизился к стене, где на ржавом гвозде висела старая пила с кривыми зубьями. Иногда он пользовался ею, чтобы пилить доски для своих поделок. Но сегодня она пригодится ему совершенно для другой цели.

     Если бы кто-то мог заглянуть на задний двор маленькой семьи Андерсенов, то его взору открылось бы ужасающее зрелище. Из сарая, как в полусне, вышел подросток в окровавленной одежде. Он последовал в дом, а через минуту направился обратно с мешком для мусора. Но никто этого так и не увидел, поэтому юный убийца беспрепятственно сложил части распиленного кота в непрозрачный пакет.

     На этом голос покинул его. Опомнился Кэйл перед зеркалом в ванной комнате. Лицо и одежда были измазаны кровью. Он поспешно снял с себя всю одежду, запихнул в стиральную машину, засыпал порошок и нажал "Старт". Затем подросток открыл кран с горячей водой и с каким-то остервенением принялся отмывать с кожи эти противные пятна. Он тёр щёки и руки губкой для купания до тех пор, пока они не покраснели.

     Вечером к Андерсенам заглянула миссис Барнес и поинтересовалась, не попадался ли им на глаза её кот. Кэйл честно ответил, что попадался, и он видел, как Арахис охотился на птичек, но куда питомец делся потом, сказать не может.

     До поздней ночи соседка ходила вдоль улицы и звала своего любимца: "Арахис, кис-кис-кис! Кис-кис-кис, Арахис! Выходи! Куда ты спрятался?" Но безрезультатно. Голова, тело, хвост и четыре лапы животного, отделённые друг от друга самым варварским способом, покоились в мусорном баке буквально в нескольких ярдах от обеспокоенной его пропажей хозяйки.

     * * *

     В детстве у него почти не было друзей. Мать вечно работала, чтобы хоть как-то прокормить семью, а Кэйл почти всё свободное время проводил в одиночестве. Но он не чувствовал себя одиноким. После смерти отца ему достался сарай с инструментами, и он мог мастерить там что угодно. Мальчик собственными руками собрал бэтмобиль, уменьшенную копию молота Тора и много прочих полезных вещей, вот только с появлением голоса всё изменилось.

     Избавившись от следов убийства в сарае, он так и не сумел стереть эти следы у себя в голове. Выполнив приказ мыслечервя, Кэйл больше ни минуты не хотел оставаться под крышей деревянной постройки. Каждый раз, входя внутрь, он испытывал приступы тошноты, а перед внутренним взором неизменно возникала картина мёртвого животного. Остекленевшие глаза смотрели прямо на него, и в них читался немой укор: "Это сделал ты, Кэйл! Это сделал ты!"

     "Нет! Нет! Нет!" – пятился назад мальчишка, стараясь как можно быстрее отогнать от себя неприятное видение. Вся вина целиком и полностью лежала на голосе. Это голос заставил его. Это голос не оставил ему другого выбора.

     После того случая мать как-то странно стала посматривать на сына, и это ему не нравилось. Совсем не нравилось. Неужели он упустил из виду какую-то улику, и она её обнаружила? Какое-нибудь пятнышко крови или клок рыжей шерсти?

     Мать никогда не заводила разговора на данную тему, но иногда она смотрела на Кэйла, словно что-то знала, и мальчику становилось не по себе.

     Может, следовало во всём ей признаться? Объяснить, что именно произошло (я всего лишь выполнял требования голоса). Возможно, они оба испытали бы облегчение. Или мать ничего не знала, и такой разговор по душам только всё испортил бы? Внутренние терзания пожирали Кэйла, как раковая опухоль. Он сделался замкнутым, втайне надеясь, что голос больше никогда не вернётся.

     Но он ошибался. Как же он, чёрт возьми, ошибался!

     * * *

     Прошёл год с тех пор, как миссис Барнес потеряла кота, и голос больше ни разу не давал о себе знать. Кэйл тихо радовался тому, что избавился от мыслечервя, но радость оказалась преждевременной. В один из хмурых осенних дней невидимый собеседник очнулся от затяжного сна. Он ворвался в спокойный мир Андерсена, подобно внезапному порыву ветра, срывающему с деревьев листву, застав подростка врасплох.

     Кэйл Андерсен возвращался из школы домой, когда голос отчётливо приказал ему действовать.

     "Убей собаку Бэнтонов", – произнёс внутренний манипулятор.