Шёпот зверя

Постояв так какое-то время, она поднялась по лестнице на второй этаж и прошла в комнату. Задумчиво огляделась, а затем легла на широкую двуспальную кровать.

Тело, уставшее за время прогулки, расслабилось, напоминая о себе занывшими синяками и ушибами. Вэл перевернулась на бок и закрыла глаза, отгоняя все неприятные мысли.

Потом. Все потом.

Она не услышала, как Раза вернулся, но беспокойно зашевелилась во сне, когда он лег рядом. Вэл сквозь сон почувствовала тяжелую руку на талии, нежную и неуверенную, и недовольно дернула плечом.

– Не трогай меня, – не разлепляя век, прошептала она, и рука послушно оставила ее.

– Прекрати, – тихо сказала Вэл, смотря на сидящего у ног большого черного пса. – Это глупо.

Пес вильнул хвостом и переступил с лапы на лапу, смешно наклоняя морду.

– Ра, – произнесла Вэл, сжимая губы и пряча невольную улыбку, – что ты делаешь?

Баргест молчал, лишь его круглые черные глаза доверчиво смотрели на Вэл.

Она встала с кровати, морщась от боли в затекших мышцах, и, прихрамывая, чувствуя себя старухой, обошла зверя сбоку, направляясь к лестнице.

Большой черный пес метнулся вперед, добежал до лестницы первым и остановился, поворачивая веселую морду с длинным, свисающим сбоку из приоткрытой пасти языком.

Треугольные уши стояли торчком, а хвост бил по задним лапам словно метелка.

Вэл замерла, изумленно разглядывая человекоподобного зверя, преграждающего путь.

– Раза, – ошарашенно сказала она, смотря в блестящие черные глаза, – ты чего?

Баргест не ответил, лишь его длинная лапа, в которой легко угадывалась человеческая рука, поднялась. Зверь, наблюдая за Вэл искрящимися глазами, приложил указательный палец к улыбающейся морде.

Вэл почувствовала себя обманутой. Это было против правил. Раза вел нечестную игру и откровенно забавлялся, наблюдая, как меняется лицо Вэл.

– Хорошо, – нахмурилась она, старательно скрывая улыбку. – Тогда обещай, что будешь хорошим и послушным мальчиком.

Зверь радостно и визгливо тявкнул. Вэл кратко засмеялась, не в силах больше сдерживаться.

Баргест, поймав взглядом черных влажных глаз ее улыбку, в два шага оказался рядом и медленно выпрямился, вставая на задние лапы.

– Нет, – отрезала Вэл, толкая его в мохнатую грудь. – Даже не думай. Если ты хочешь играть, то никаких мне тут человекоподобных монстров и прочего кошмара, понял?

Зверь замер, прижал треугольные уши к голове и послушно опустился на четвереньки.

– Молодец, песик, – усмехнулась Вэл, дотрагиваясь пальцами до покатого собачьего лба. – А теперь пусти хозяйку, она очень хочет есть.

Слово, вырвавшееся совершенно случайно, вдруг докатилось до сознания, ошпаривая подобно горячему источнику. Игры играми, но есть предел, за который нельзя переступать, верно?

Вэл часто задышала, ощущая неприятное волнение, и опустила взгляд вниз, смотря на свесившего язык черного пса.

Его влажные глубокие черные глаза были полны ожидания, и в них читалась готовность исполнить любую прихоть… своей хозяйки.

Вэл на мгновение потеряла почву под ногами, рассеянно похлопала зверя по шее и, не совсем понимая, что происходит, шагнула вперед, направляясь к лестнице. Баргест развернулся на месте, едва не путаясь под ногами, и последовал за ней.

Вэл, отрезая себе свежего хлеба и холодного запеченного мяса, самоотверженно борясь с неудобным ножом и собственной рукой, чувствовала спиной взгляд черного пса и никак не могла понять, что все это значило.

Если Раза считает, что таким образом можно сломать возникшую между ними стену, то он глубоко ошибался.

Ошибался ли?

По непонятной причине зверь, когда-то безумно пугавший ее, теперь казался Вэл куда более приятным спутником, чем молчаливый бледный Раза в обличье человека.

Вэл вообще не ассоциировала черного зверя с тем мужчиной, который стоял в стороне и наблюдал, как избивают ту, кого, по его словам, он любит.

Она положила нож на стол и повернулась. Баргест, свесив длинные лапы, лежал в кресле, как очень и очень большая собака. Длинный хвост вильнул, когда Вэл неуверенно улыбнулась ему.

– Хочешь? – Вэл протянула кусок мяса. – А то ты такой худой стал.

Зверь мотнул головой и моргнул блестящими черными глазами. Девушка вздохнула и села на деревянный стул, придвигаясь к столу.

«Я – дурочка», – осознала Вэл так же отчетливо, как и то, что Раза во сто крат умнее ее, с легкостью поняв, что требуется, чтобы стена, неминуемо возникшая между ними после произошедшего, пошла длинными трещинами.

– Святые улитки, – нарочито устало выдохнула Вэл. – Мы же договаривались, что ты будешь слушаться меня.

Зверь поднял голову и недоуменно посмотрел в голубые глаза.

– Тебе скоро отправляться в горы, преодолевая снежные бураны и прочие неприятности, – заговорила Вэл спокойным, рассудительным тоном, наблюдая, как совершенно по-собачьи дергается черное мягкое ухо. – А ты похож на узника, которого держали в заточении.

Баргест приоткрыл пасть, вывалив длинный язык.

– А если ты снова встретишь этих… шепелявых. – Вэл нахмурилась, припоминая нужное слово. – Как их… тех, кого мы видели, помнишь? Два мужика и баба, все в чешуе. А, шипуны, точно!