Шёпот

Лу заметил скопившиеся слёзы, подплыл к Маше. Протянул к ней большой палец, палец расплющился и превратился в подобие лопатки. Стал убирать слёзы.

– Спасибо Лу… Лу! – крикнула ошарашенная Романова, но робот не успел среагировать.

Мужчина подплыл к тритоиду со спины и вытащил из-под рубашки блестящую иглу, со всей силы вонзил острый, заточенный конец в затылок. Лу открыл рот. Романова увидела матовый корпус. Синие глаза-линзы стали шире. Михаил провернул сумматор. Робот не реагировал. Через секунду исследователь достал оружие. Маша застыла, посмотрела в бледное и мёртвое лицо товарища. Он молча развернулся и полетел в сторону выхода с пульта управления. Девушка хотела что-то сказать, но получилось только выпустить воздух. Селезнёв ушёл.

Маша взяла робота за плечи и попыталась встряхнуть. Ноль реакции. Лу так и остался стоять с открытым ртом и пустыми синими глазами. Исследователь прыгнула в сторону пульта и схватила первый попавшийся планшет. Трясущимися руками она зашла в интерфейс тритоида. Селезнёв повредил один из процессоров отвечающий за речь, зрение и связь с кораблём. Лу превратилась в куклу.

Маша почувствовала мощный порыв воздуха. Она повернулась к источнику и увидела Лу рядом с собой. Гладкая рука поднялась и выбила планшет. Девушка охнула. В проёме пульта управления стоял Селезнёв. Здоровая рука его была оплетена чёрными жгутиками, которые переливались, пересыпались и будто ползали по ней. Михаил пошевелил указательным пальцем и тритоид оказался перед ним.

– Исследователь Селезнёв! Немедленно верните пульт ручного управления тритоидом на место. Во избежание нарушений пунктов правил… – раздался механический голос корабля.

– Ага. Уже… – сказал Селезнёв и пропустил Лу вперёд. Двигая пальцами в определённой последовательности, он управлял совершенно послушным роботом.

– Миша! – сказала Романова. – Зачем тебе пульт! Как ты открыл кейс?! Ты… – она вспомнила про спицу. – Где ты взял это… оружие?! Ты что?.. – Маша обратила внимание на обмотанный майкой протез. Сумматор!.. – Зачем ты сделал это?!

– Я сделал его послушным.

– Система отправит нас обратно на планетоид!

– Это мы ещё посмотрим, – сказал Селезнёв и повернулся к Романовой спиной. – Я сейчас вернусь, и мы с тобой поболтаем.

Он пошевелил пальцами и послушная Лу, полетела вперёд исследователя.

– Миша! Стой!

Но Селезнёв вылетел с пульта. Романова прыгнула за ними следом. Исследователь парил, опираясь механической рукой об стенки. Летел к медицинским установкам.

Маша летела позади. У стенки с медицинским оборудованием, Лу, под управлением Селезнёва, одним ударом вышибла из стены белую пластину и вытащила стеллаж с несколькими десятками зелёных колб. Маша вскрикнула:

– Миша! Зачем тебе столько!?

– Мне нужно услышать, Маша. Мне нужно услышать.

– Ты убьёшь себя!

– Он не даст мне этого сделать, – Селезнёв кивнул в сторону Лу. – Слышала про изоляционное завёртывание?

– Ты хочешь использовать его кожу!? Миша, ты сошёл сума, ты слаб, это убьёт тебя!

– Не убьёт. Ты со мной?

– Что?!.. Нет! Верни Лу на место и дай помочь тебе!

– Значит не со мной. Хорошо, – сказал Селезнёв и пошевелил пальцем. В эту же секунду Лу встала перед Романовой. Она взяла её за плечи и сжала так сильно, что женщина вскрикнула.

– А теперь, Маша, – сказал Селезнёв, из-за спины робота. – Мне нужно провести очень серьёзную работу. Ты пока побудешь в изоляторе. Заодно просмотришь запись и поймёшь, что всё, что я сделал не напрасно.

– Отпусти меня! Миша! Ты сошёл сума!

– Нет, Маша. Не сошёл. Я прозрел и теперь я знаю… знаю, что нужно делать…

Селезнёв улыбался.

Романова, брыкалась и дёргалась, парила в мёртвых объятиях Лу к изолятору. Автоматическая дверь чмокнула, закрылась. Оставила Машу в тесной, метр на метр, комнатке. Прозрачное окошко двери потемнело. Селезнёв, с другой стороны, приложил экран планшета точно такого же размера. Появилось красное и безносое существо. Маша закричала:

– Миша! Выпусти меня! Я не хочу это смотреть!

– Будешь, – услышала хриплый голос Селезнёва Романова. – Ты будешь. И ты услышишь…

Маша осталась одна. Запись на экране планшета походила к самому страшному моменту. К показу ужасной кровавой оргии.

***

Старатели добрались до пульта управления. Перед ними была большая, пять метров в диаметре, круглая стена. Вся в кнопках, мониторах и тумблерах. Из всей мириады расположенных на ней приборов, разглядеть, из-за парящих повсюду разноцветных лепестков, можно было только несколько.

Перед мужчинами, в полуметре от той части корпуса, которая служила старателям полом, парило, в окружении множества различных обрывков, что-то уплотнённое и овальное. Сотни плоских и разноцветных лепестков, будто кто-то нажал стоп-кадр, рассыпались в разные стороны от уплотнения. Николай пробрался через странную вуаль, подплыл к источнику лоскутов первый. Кир остался во входном проёме. Как только Коля осветил фонарём плотный участок, Кир услышал в наушниках рёв чудовищного проклятия. Товарищ, будто увидел нечто ужасное, расталкивал завесу, пятился к Киру.

– Фу! Кирка! Лети сюда! Посмотри!

– Что там такое, Коль?!