Шиповник

– Где-где, под яблоней.

– А ты, Наташ, где?

– А я под сливою.

– Почему под сливою?

– А у нас яблони в прошлом году засохли, одни сливы теперь растут.

– Послушайте, девки, помните вооон с того угла бани у тети Лиды когда-то старая яблоня стояла! Да тут от нее пенек даже остался!

Девки смотрели на Ляльку, которая деловито и споро начала обрывать траву вокруг трухлявого пня. Потом она взяла лопату и начала обкапывать пенек на штык лопаты.

– Уф, устала. Теперь ты, Кать, копай.

– А вы что, девки, на рыбалку собрались? Червей копаете? – Показалась голова деда Матвея в прорехе забора.

– Здрасссте, дядя Матвей – обернулись к нему все трое.

– Иди, иди отсюда! Нечего сплетни по деревне разносить. – Крикнула тетя Лида с крыльца.

Голова деда скрылась, но сопение было отчетливо слышно, и в щели блестел любопытный глаз.

После Кати взялась копать Наташа.

Когда вокруг пня образовалась широкая канава, и все окрест было обильно засыпано землей, раздался звон металла о металл.

Послышался треск отдираемой доски. В щель просунулась и тут же высунулась голова деда Матвея. Потом раздался топот торопливых спотыкающихся шагов – это по деревне полетела крылатая весть: девки нашли сундук с добром в Лидкином дворе!

– Ааааа – раздался троекратный визг девок, оглушивший полдеревни.

Под железным рассыпающимся в прах листом железа, откинутым за бесполезностью лопатой, белел оскаленный череп. Его глазницы и провалы носа были забиты землей. Верхняя челюсть выпирала вперед желтыми зубами.

– Тише вы, окаянные – прибежала тетя Лида и стала засыпать, толкая землю ногами, страшную находку.

– Идемте в дом чай пить.

Девки сидели вокруг круглого стола и стучали зубами о край чашек. Чай лился через край на белую в красный горох скатерть.

– Ну что вы там искать удумали? Какая муха вас укусила? – накладывала варенье в розетки Лида.

– Это твой прапрадед, Катька, лежит. Он в бане повесился, когда узнал, что его жена Маруся в Иерусалиме умерла. На кладбище поп хоронить его не разрешил, вот мать сынка своего под яблоней и закопала. А тебе бабка твоя разве про это ничего не рассказывала?

– А мне рассказывала. Ну, пейте чай, пейте. Упокой, господи, его грешную душу!

Выслушав рассказ девок про Катин сон, Лида полезла в погреб, долго там что-то передвигала, пока не достала и не вынесла оттуда холщевый мешочек. Расстелив на столе газету, она высыпала на нее содержимое мешка.

– Зашторь окно, Катюха, а то деревня ослепнет!

На улице волновалась и колыхалась, утренняя толпа. В сторонке стоял довольный дед Матвей, дымя самокруткой. Опять его правда вышла.

Даже при слабом свете было видно, что камни, лежащие на столе, самоцветные. Они искрились и сияли.

– Так вот значит, как прапрадед Егор решил своим наследством распорядиться – сказала Лида. Ну, так бери, Катька, свое приданое, может, мужа себе какого найдешь. Я их 20 лет хранила, счастья особого, правда, они мне не принесли. Теперь твоя очередь.

– Это тебе, это тебе, это мне, а это тебе, тетя Лид – делила камушки Катя, раскладывая их на ровные кучки.

– Наташка! – тебя муж ищет! – громко крикнул кто-то, перекричав гул толпы.

– Я, тетя Лид, пойду, пусть мои камушки у вас полежат – сказала Наташа, подвигая свою кучку в сторону Лидиной.

– Мне тоже пора – сказала Ляля. – Мои самоцветики пусть тоже у вас останутся.

– А я вот этот розовый камушек, можно, себе возьму, а остальные тоже пусть ваши будут – засобиралась следом за подругами Катя. – Я на этот камушек вечерами любоваться буду. А то скучно одной.

Проводив гостей, Лида собрала камни, укутала их в белую тряпицу, засунула в холщевый мешок и спустилась в погреб.

Народ потихоньку разошелся.

Мизантроп

Посреди моей комнаты стоит старинное кресло. Это кресло пару недель назад откуда-то привезла мне племянница.

– На, ты любишь возиться со всяким старьем! И добавила: – Что-то в нем есть, в этом кресле, особинка какая-то.

Я реставратор мебели. Не конченый профессионал, но возрождать старые вещи к жизни моя страсть. Кому-то нравится копаться в механизмах, кому-то строить дома, а я люблю находить замысел творца в потерявшей вид рассыпающейся мебели. Но не всякой, а хранящей тепло рук мастера. Хорошего мастера видно сразу по качеству древесины, которую он выбрал когда-то для работы – он никогда не возьмет пустое, молчащее дерево, он найдет то, которое прожило достойную жизнь и оставило шифрованное послание в рисунке своих волокон – намек на тайну ушедшего времени. Но ох как трудно прочитать это послание! Если сумеет мастер найти ключ к дереву, услышать стук его сердца, то сотворит он живую мебель. Мебель, которая умеет любить и утешать.