Шиповник и Ворон

Идти мне некуда, а менять гостиницу — бессмысленно и дорого. Первый порыв так и остается порывом, потому что я не решаюсь подойти к стойке регистрации: проскальзываю мимо и даже не здороваюсь с Эльзой, но чувствую ее насмешливый лукавый взгляд. Девчонка хоть и кажется наивной хохотушкой-свистушкой, но на деле — куда умнее и проницательнее, чем можно заметить при первом знакомстве.

На улице в лицо бьет прохладный воздух, а над головой тугими клубками собираются дождевые, темные тучи.

Набираю на браслете команду навигации и приказываю проложить кратчайший путь к космопорту.

***

В монорельсе поддерживается постоянная температура, но людей слишком много, чтобы сделать глубокий вдох. Запахи смешиваются и врываются в нос буйным коктейлем, отчего кружится голова и хочется поскорее оказаться на свежем воздухе. Никогда не думала, что буду скучать по безлюдной хищной планете и местной жаре, но там хотя бы не сносило с ног убойной синтетической сладостью духов, густо сдобренной потом и запахом чистящих средств.

Когда в ухе раздается знакомое жужжание, я напрягаюсь всем телом и пытаюсь угадать, кто звонит. Если это Герант, то мне определенно не хочется обсуждать свое постыдное бегство прямо сейчас.

— Была не была, — говорю под нос и принимаю звонок.

— Ши, перенаправь свой навигатор к моему дому. Запиши адрес.

Он диктует так быстро, что я едва успеваю набрать данные на браслете и просчитать маршрут, а капитан отключается, оставляя меня в полном недоумении.

И какого хрена это было?

Выходить приходится на следующей станции, пробираясь к двери по головам, но когда тяжелые створки расходятся в стороны, а я чуть не вываливаюсь на влажный асфальт, то в душе только благодарность и облегчение. Что ни говори, а монорельсы хороши в середине дня, когда никому никуда не нужно спешить.

Большая часть домов в этой части города походили на «Голубятню»: искусственные брусья, два, максимум три, этажа, увитых плющом. Он уже успел покраснеть, отчего стены казались облитыми заходящим солнцем.

Или кровью…

Отбрасываю жуткую мысль и двигаюсь по стеклопластовой дороге вглубь квартала, следуя указаниям навигатора. Мимо с тихим гудением катятся механические уборщики. Кубические машины жадно слизывают с серого покрытия палую листву и прочий мусор.

На нос падает первая дождевая капля, мягко скатывается по щеке, а я ускорила шаг, чтобы не добраться до Бардо в самый разгар ливня.

Через десять минут остановилась у двухэтажного дома и сверилась с навигатором. То самое место, если, конечно, я верно расслышала адрес. Не хотелось думать, что я могла упустить что-то важное и выйти на другой станции.

Высокий забор казался сплошным — ни двери, ни шва, ни панели звонка. Высотой ярда три, не меньше, так что просто заглянуть за него — та еще задачка.

Но не успела я вызвать Бардо, как в сторону тихо отъезжает целая секция, открывая вымощенную желтоватым камнем дорожку, ведущую прямо к входной двери.

Навстречу мне выходит высокая черноволосая женщина в простой хлопковой рубашке и шароварах, подвязанных красным поясом. Она приветливо улыбается, а я замечаю совершенно сумасшедший цвет ее глаза — настоящее плавленое серебро, ни дать, ни взять.

На вид ей едва ли больше тридцати пяти, но в волосах тут и там я замечаю мазки седины. И она их не прячет, а наоборот — собрала волосы в высокий пучок, будто представляет миру вокруг свидетельства своих переживаний.

И от ее широкой улыбки на щеках появляются ямочки, а в глазах пляшут золотистые искры.

Не могу не отметить, что руки у женщины крепкие и сильные, привычные к труду, довольно широкие плечи, а ноги пружинят при каждом шаге, как в танце.

Или в битве. Будто она стоит напротив с клинком в руке.

— Ши, да? — незнакомка немного тянет слова, отчего они перекатываются мягкой волной на самом кончике языка, — я — Аврора Корска. Бардо о тебе предупредил, проходи внутрь.

***

Дом встретил меня теплом и запахом выпечки. Мимо пронеслись два темноволосых вихря, что-то крича друг другу, толкаясь и хватая подолы длинных рубашек.

— Элида! Арон! А ну марш в свою комнату! — громыхнула Аврора, и детишки мигом притихли, придавленные к земле командным голосом матери и ее суровым взглядом.

Ребятня прошмыгнула на второй этаж, одаривая меня любопытными взглядами. Девчонка — точная копия отца, унаследовавшая от матери только цвет глаз. Широкие скулы, высокий лоб, а во взгляде — уверенность, какой никогда не ждешь от такой крохи. А вот мальчик был куда больше похож на мать.

Я будто смотрела на уменьшенные копии капитана и его жены.

Аврора мягко коснулась моего плеча и провела на кухню. У квадратного острова в центре на высокой табуретке сидела Вира и беззаботно болтала ногами, сжимая в руках дымящуюся чашку. Девчонка напевала незатейливую песенку, но повернулась на звук шагов и безупречно определила, где я стою.

— Здравствуй, Ши, — она улыбнулась во весь рот и осторожно соскользнула вниз, чтобы уже через мгновение обвить руками мой пояс и уткнуться носом в живот, — я скучала. Бардо подумал, что ты захочешь узнать, как я устроилась.