Шипучка. Ты уже часть меня

Я готов схватить Нику на руки и отнести в теперь уже нашу постель. Да, кажется, немного перебарщиваю, но мне плевать. Правда страх в глазах Шипучки и напряжение на ее лице меня останавливают.

Моя пугливая малышка. И все же, прогресс на лицо, раз она пришла сама и заявила о таком. Честно, я боялся, что после моих слов о ребенке она вообще сбежит, но, похоже, они ее действительно тронули, а не испугали.

– Моя спина будет тебе безумно благодарна, если не шутишь, – массирую ладонью плечо, потому что это действительно так.

Каждое утро, с тех пор как Ника живет со мной, я просыпаюсь с чувством, что на мне десяток гномов в железных башмаках танцевали чечетку.

– Только спина? – спрашивает Ника, отводя взгляд.

– И я тоже, – отвечаю сквозь улыбку. – Конечно, было бы лучше заняться кое-чем интересным в том месте, куда ты меня приглашаешь.

Ника возмущенно сжимает губы и громко выдыхает через нос. Злится милашка.

– Но ты уже еле на ногах стоишь, а я не в восторге от развлечений с девушками без сознания, так что идем спать.

– Ты неисправим, – качает головой, но не успевает скрыть приподнятые уголки губ.

Обнимаю Нику за плечи и веду в спальню. Выключаю свет и занимаю вторую половину кровати, любезно оставленную Шипучкой для меня. Лежим лицом к лицу. Вроде близко, но все равно слишком далеко друг от друга.

– Закрывай глаза, – шепчу я.

– Сначала ты, – отвечает Ника так же тихо.

– Не могу. Вдруг ты снова сбежишь.

– Только если ты попросишь меня уйти, – ее голос немного дрожит в конце фразы. Словно ножом по сердцу.

– Никогда, – отвечаю слишком резко и напористо, но мне все равно. Это правда, и она уже должна принять ее наконец.

Ника улыбается, призывая северное сияние, радугу и звездопад в нашу спальню. Слишком красиво. Не знаю, как еще можно это описать. Она ныряет своей ладошкой в мою, лежащую поверх подушки между нашими лицами и легонько сжимает.

– Тогда я никогда не уйду.

Малышка закрывает глазки и выглядит такой умиротворенной. Поцелованная ангелами девочка. Все, что я чувствую рядом с ней, невероятно даже без какой-либо интимной близости. Всего лишь сплетение рук, но такое приятное чувство. Мой рай рядом с ней. Убеждаюсь с каждым днем в этом все больше и больше.

Что для меня прекрасное утро? Да вот же оно. Свернувшись клубочком, под моим боком мирно спит девушка, чьи темные волосы разметались по светлому постельному белью. Личико чуть припухло, делая ее образ юным и невинным. Ровное дыхание льется из приоткрытых губ, которых так и хочется коснуться, чтобы разбудить красавицу, но я не могу. И не потому что боюсь, я вообще ничего не боюсь, просто хочу еще чуть-чуть полюбоваться. Как идиот, валяюсь тут уже полчаса, склонив голову вбок, и просто смотрю на нее. С ума сойти.

Ника, не открывая глаз, начинает что-то бормотать, и мне удается разобрать рифмующиеся строки:

«Задремали звёзды золотые,

Задрожало зеркало затона,

Брезжит свет на заводи речные

И румянит сетку небосклона.

Улыбнулись сонные берёзки,

Растрепали шёлковые косы.

Шелестят зелёные серёжки,

И горят серебряные росы.

У плетня заросшая крапива

Обрядилась ярким перламутром

И, качаясь, шепчет шаловливо:

“С добрым утром!”»

(прим. автора: стихотворение С.Есенина)

На последней строке она распахивает глаза цвета ясного утреннего неба и поворачивается ко мне, ласково улыбаясь.

– С добрым утром, – повторяю севшим от волнения голосом.

Сегодня все как-то по-другому. Не могу понять, что именно изменилось, но это так. Мы оба ведем себя тихо, больше молчим и просто улыбаемся друг другу, встречаясь взглядами, пока завтракаем.

Ну как завтракаем… Я-то ем, а вот Ника пьет голый чай. Говорит, что не в состоянии впихнуть в себя что-либо, потому что надолго в желудке это все равно не задержится. Она и правда немного бледная. Или, возможно, это все зеленая рубашка? Наверное, и то, и другое.

Долго уговариваю Шипучку остаться дома. Даже когда привожу к универу, предлагаю вернуться обратно, но ни в какую. И еще меня упрямым называет.

Ника клятвенно обещает перекусить соленым печеньем, которое я сунул ей в сумку перед выходом, как только ей станет лучше. Что ж, приходится отпустить ее в мир знаний и актерского мастерства, предварительно запечатав на ее губах сожаление о расставании и пьянящую жажду встречи.

И она отвечает тем же. С болезненно-жалящей нервы нежностью. Ласкает своим теплым язычком мой смело и открыто. Растворяется в моих руках, впитываясь в кожу, заполняя собой каждую клетку. Это просто невыносимо, но при этом как раз то, от чего невозможно отказаться.

Малышка гладит мою щеку, медленно отстраняясь, и я, наконец, вижу в ее глазах эмоцию, которую жаждал узреть с самого начала. Уверенность. Она верит мне, доверяет. Может, еще не на все сто, но точно больше, чем еще вчера вечером.