Шипы и розы

Коту ни грамот, ни медалей
За приЛЕЖАНИЕ не дали.
А зря! Он долгими часами
Мог делать жим…

                        двумя глазами.

Ян Полищук, Бор. Привалов

«ЧЕМПИОН»

Даже видавшие виды стены Дворца физкультуры и те дрогнули, отразив мощное эхо аплодисментов. У болельщиков болели ладони. Взрыв приветственных кликов долго гулял по коридорам и докатился до самых далеких закоулков. Участники областных соревнований выскочили из раздевалок и ринулись в зал.

— Что случилось? — спрашивали они на бегу.

— Чемпиона уложили!

Да, произошло неожиданное. Чемпион области, недоуменно поглаживая лопатки, поднимался с ковра. Судья, затертый восторженными болельщиками, тщетно пытался объявить итог финального единоборства. Но вряд ли в этом была острая нужда: почти все присутствующие знали как фамилию победителя, так и другие его анкетные данные.

— Павлуша!

— Зазноев!

— Молодец! Дневное задание по укладке чемпионов выполнил досрочно!..

— Знай наших! — вызывающе сказал щуплый паренек, на всякий случай держась на почтительном расстоянии от экс-чемпиона.

— Кого это, «ваших»? — ревниво спросил бывший чемпион, кутаясь в мохнатый купальный халат.

— У нас, на заводе «Борец», знаете, какие борцы? — победно усмехнулся паренек. — Кого хотите на все четыре лопатки уложат!..

Словом, восторгу не было предела. И неспроста: виданное ли дело, чтобы недавний третьеразрядник так технично и эффектно припечатал чемпиона области к ковру? Впрочем, успех Павла Зазноева коллектив спортклуба завода «Борец» справедливо расценивал как плод своей кипучей деятельности. Молодому тяжелоатлету помогали все, начиная от тренера и кончая ремесленниками, воодушевлявшими его в трудные дни неудач, которыми так богаты первые шаги спортсмена.

И, разумеется, символический лавровый венок чемпиона принадлежал всему коллективу. Конечно, его не стали делить на листочки и веточки, но взглянуть на хрустальный приз, хранящийся в завкоме, физкультурники «Борца» заходили по нескольку раз в день. Это вдохновляло. Даже начинающие энтузиасты из секции настольного тенниса после победы Зазноева почувствовали себя гораздо увереннее и стали смелее смотреть в глаза представителям «большого» тенниса. О борцах и говорить нечего: во мнении заводских болельщиков они сразу были причислены к лику футболистов… А это, как известно, высшая мера уважения!

Друг Павла — токарь Андрей Бунчук, естественно, радовался успеху Зазноева больше других. Не потому, что лучи зазноевской славы освещали и его мужественное лицо. Андрей надеялся, что пример друга вдохновит всех членов заводского спортклуба на свершение новых подвигов. Он изложил свои соображения на первой же тренировке.

— Я не против, — быстро согласился Павел. — Равняйтесь на меня — и мы устелем ковер телами поверженных противников!

Призыв звучал немного витиевато, но эффектно. Ребята из борцовской секции посмеялись и разошлись. Андрей Бунчук и Павел Зазноев покинули зал последними.

…В парке веяло свежестью. Сизые дождевые тучки на больших скоростях мчались к горизонту. Со скамьи навстречу борцам поднялись двое мужчин. На одном из них, долговязом и длинноруком, болтался розовый хлорвиниловый дождевик-недомерок. Второй, в рубашке-тенниске, с галстуком «бабочка» на хрупкой шее, жмурясь от восторга, бросился к Зазноеву.

— Привет чемпиону! — вдохновенно закричал он. — Виват!

— Ну как, продолжим разговорчик? — озабоченно спросил долговязый.

Павел смутился и искоса поглядел на Андрея.

— Надеюсь, твой товарищ нам не помешает? — продолжал мужчина в плаще. — Общественность должна, наконец, понять…

— Знакомьтесь, — сразу как-то поскучнев, предложил Зазноев. — Это мой друг, тоже борец, Андрей Бунчук.

Лицо долговязого просияло.

— Страшно рад! — закричал он. — Хламов. Городошник. Так сказать, вторая бита города.

— Крысюков! — представился обладатель «бабочки». — Рекордсмен области по крокету. В восторге от встречи!

Вторая бита города и рекордсмен по крокету, подхватив под руки Зазноева и перебивая друг друга, заговорили:

— Ближе к делу, дорогой чемпион, ближе к делу. Итак, вы принимаете предложение?

— Поймите же, вы губите свой талант, отдаваясь не тренировкам, а этому… токарному делу…

И Крысюков почтительно похлопал Павла по бицепсу.

— Железобетон! Сталь высшей марки! Нет, брат, только в среде истинных ценителей спорта нашего комбината можно расцвести буйным цветом! Мы не дадим вам завянуть у станка! Мы создадим вам оранжерейные условия! Но перехожу к существу. Вам звонил Иван Аполлинарьевич?

— Звонил, — сухо сказал Павел.

— Это наш благодетель, — провозгласил Крысюков.

— В смысле меценат, — уточнил Хламов. — Недосягаемый человек! Такой народ подбирает — пальчики оближешь!

Вторая бита города, оттеснив Бунчука, атаковала Павла с левого фланга.

— Оформим вас… этим… дегустатором патефонной мастерской, и — будьте любезны! — тренируйтесь хоть круглые сутки!

— Павел, — вдруг горько сказал Андрей. — Почему ты этих… не прогонишь?

Зазноев, ничего не говоря, вырвался из окружения и направился к выходу.