Шипы и розы

— Ну как? — спросил Вася Желудев, увидев мрачного друга. — Впрочем, и так видно — отказал… Да не убивайся ты так. Праздники на носу, а ты весь пейзаж испортишь… Ну, ладно. Выручу тебя. Поезжай ко мне домой, там в книге «Вратарь республики» лежит билет. Заветный! Пользуйся!

Коля Баженов выбежал из клуба и нырнул в первое попавшееся такси.

Дома, расцвеченные флагами, мелькали мимо. Обычно аккуратные московские сумерки задерживались: они никак не могли прорваться через светящиеся рубежи. Улицы заполнились москвичами.

В доме Желудевых Колю встретили как родного и сразу же допустили до Васиной библиотеки.

«Вратарь» лежал на самом видном месте. Уголок билета выглядывал из страниц. Коля, облегченно вздохнув, вытащил его из книги.

«Место № 48. Вагон жесткий», — с изумлением прочел он.

Резкая трель телефонного звонка заставила Колю вздрогнуть. Звонил брат Васи Желудева, Костя. Через полчаса он уезжает в Куйбышев. Что делать? При входе в вагон обнаружилось, что взял по рассеянности вместо железнодорожного билета билет на стадион.

— Коля, друг, — умолял Костя, — выручай. Привези мне его!

— Только в обмен на футбольный! — радостно закричал Коля.

…Еще мелькали платки провожающих, а Коля, зажав в кулаке драгоценный билет, мчался к ближайшей телефонной будке.

— Клава! — услышав голос любимой, сказал он. — Все в порядке… Трудно ли было достать? Нет, пустяки. Два-три звонка друзьям. Да, хорошие места. Южная трибуна.

— Почему южная? — удивилась Клава.

— Почему? Я не знаю… Наверное, потому, что на юге. Вы же просили билет на завтрашнюю встречу «Спартак» — «Торпедо».

— Кто? Я? Да что вы, Николай! Я сказала билет на завтра, а вы не дослушали. Я подразумевала билет на «Пиковую даму» в студенческом клубе…

— И верно! — радостно закричал Николай. — Не на стадионе же свет клином сошелся! Сколько еще вокруг чудесного, увлекательного!

И он подарил билет первому же встречному мальчугану.

Бор. Егоров, Ян Полищук

ТРУДНО БЫТЬ СУРОВЫМ

С тех пор как Иван Акимович Пращуров стал во главе спортивного общества «Богатырь», атаки его бывших однокашников и земляков стали учащаться. Они смело шли на приступ, не щадя пятиалтынного на предупреждающий телефонный звонок.

— Наконец-то, Иван Акимович, наконец-то я вижу вас. Ну разве можно удовлетвориться короткой телефонной беседой? — с этими словами высокая румянощекая блондинка села напротив Пращурова, обдавая его ароматом «Белой сирени».

— Тосенька, ты можешь тоже присесть, — и она потянула за руку хрупкую девушку с неотразимым изгибом ресниц.

Тосенька взяла табуретку и робко села.

— Ах, Иван Акимович, вы помните, вы все, конечно, помните. Как чудно мы отдыхали на даче в Кузнечихе! Добрые соседи, хорошие друзья. Я еще тогда по вашим успехам в пинг-понге поняла, что вы будете главой крупного спортивного учреждения. Ведь верно, Тосенька?

Тосенька томно вздохнула от наплыва детских воспоминаний.

Иван Акимович, слушая воркующий голосок старой знакомой, любезно поддакивал:

— Да, да, Кузнечиха… Да, да, пинг-понг…

Розалия Тимофеевна (так звали гостью), оценив психологическое удобство момента, откинула сетчатое забрало вуалетки и пошла в атаку:

— Моя Тосенька — специалист высшей квалификации… Зооветеринар! Но вы только представьте, ее отсылают в этот, как его, Тык… сык…

— Сыктывкар, — опустив ресницы, поправила зооветеринар.

— Да, да… Отрывают от материнского сердца. Единственное дитя. Мы взываем о помощи! Тосенька, как это сигналят пароходы?

— СОС! — смущенно сказала Тосенька.

— Да, да, СОС! Пристройте ее, голубчик!..

Иван Акимович задумался. Три вакантных места — ответственного за спортбазу, инструктора парусного спорта и тренера по штанге — мало соответствовали узкой специальности зооветеринара. Но лучезарные очи Розалии Тимофеевны смотрели так умоляюще и так хотелось бедной Тосе остаться в родном городе, что доброе сердце дяди Вани не выдержало. Трудно быть суровым, трудно отказать. Сраженный наповал просьбой милой дамы, Пращуров утвердительно кивнул головой.

— Хорошо. Пусть будет у нас. Ну, хотя бы тренером по штанге. Тем более у меня отчетность запущена.

И Тося приступила к своим обязанностям. Со следующего дня в республиканские и областные советы стали аккуратно поступать сводки, отчеты, рапорты, которые с большим искусством переписывались хрупкой ручкой молодого штангиста.

На второе вакантное место вскоре тоже нашелся претендент. Это был родственник Ивана Акимовича из категории тех, кого называют седьмой водой на киселе. Племянник двоюродного брата жены дяди Петушенко жаждал спортивных лавров. Кроме того, он был не так уж далек от кожаного мяча. Петушенко с успехом подвизался в должности агента по скупке кротовых шкурок для комбината «Розлаккожа». Но ему наскучили утомительные рейды по степной полосе Заволжья. И хотелось чего-то такого боевого, кипучего.

— Возьмите, дядя Ваня, ей-богу, не пожалеете.