Шипы и розы

По дороге домой Фэникэ уже строил планы. В воскресенье они с Рикуцей совершат чудесную прогулку. Сколько времени уже они мечтают вырваться из раскаленных городских стен! Воздух, вода, солнце! Они будут загорать, купаться… Он засмеялся. Вот удивится Рикуца, когда он наденет фартук и начнет варить рыбу! Только надо сначала поймать пять сомов. Нет, не пять, а шесть, даже семь, чтобы голов было больше. Пусть она попробует настоящую рыбацкую солянку. Какой великолепный сюрприз он ей устроит! Потихоньку все приготовит и ничего не скажет до самого отъезда. «Приедем туда пораньше, часа в три утра, — думал он. — До четырех успею поймать, по крайней мере, двух сомов. Ну и посмеюсь же я тогда над Санду! Подумаешь, какая сложность! Насаживаешь на крючок наживку, закидываешь удочку, подходит рыба, хватает приманку, поплавок движется, дергаешь и… вот она, рыба. Молодец Фэникэ! Потом еще одна наживка, еще одна рыбина!» Улыбаясь, он вошел в дом.

— Где это ты пропадал? — спросила жена.

— А который час? — удивился Фэникэ и увидел, что стрелка стоит на шести. — Знаешь… было собрание… Очень долго говорили.

Через несколько минут перед ним стояла на столе тарелка с горячей рыбной солянкой. Он съел ее с аппетитом, но против обыкновения молча, только по временам чуть-чуть улыбался своим мыслям.

Жена даже удивилась, что он ни разу не вспомнил знаменитую солянку из Гечета. Она ждала, когда же он заговорит. И он заговорил:

— Рикуца, милая, скажи, есть у нас мышеловка?

Рикуца ожидала чего угодно, только не такого вопроса. Помолчав, она ответила:

— Нет. У нас было два капканчика, но они сломались, и ты сам их выбросил.

— А как поживает наша кошка?

— Кошка?… Спасибо… хорошо, — в недоумении ответила жена. Она принялась убирать со стола, стараясь догадаться, какого зелья хватил ее муж.

Каково же было ее удивление, когда вечером, перед сном, Фэникэ взял кошку и выбросил ее за дверь, вместо того, чтобы отнести в кухню, как делал обычно. Но жена ничего не сказала, закрыла окно, погасила свет, и они легли спать.

Через некоторое время Рикуца почувствовала, что муж тихонько встает. Она слышала, как он вышел. Стояла глубокая ночная тишина, и женщина задремала. Вдруг ее разбудил глухой удар. Вскочив с постели, она бросилась в кухню. При свете коптящей на полке свечи она увидела Фэникэ. Он стоял на четвереньках и прижимал к полу кепку, под которой что-то билось. Рикуца вскрикнула, Фэникэ обернулся, и мышь выпрыгнула из-под кепки.

Фэникэ сделал за ней прыжок, не уступающий любой кошке, но тут Рикуца так страшно закричала, решив; что муж ее сошел с ума, что ему пришлось отказаться от запланированного сюрприза и все честно рассказать.

— И нужны непременно живые? — удивилась Рикуца.

— Я забыл спросить Санду, но думаю, что да… Не станет же сом кидаться на падаль.

— В таком случае я тебе завтра подарю мышеловку. А теперь давай спать.

* * *

Солнце еще не взошло, только заря вскинула свои золотые ресницы. Зеркальная гладь озера снимала с себя серебристый ночной наряд. У причала стояли лодки — неподвижно, как на картине. Все было объято утренней сонной тишиной. Но недолго длилась ее власть. Вот послышалось чириканье, еще одно и еще, а затем птицы хором начали желать друг другу доброго утра и рассказывать свои ночные сны.

— Как это чудесно!.. — шепнул Фэникэ.

В этот момент из жестяной коробки, которую он держал донесся тонкий писк. Фэникэ заторопился.

— Пойдем, милая. Надо до прихода Санду поймать хотя бы одного сома.

Лодочник помог им забраться в лодку. Фэникэ греб, напевая в ритм движению:

Лодка на озере тихо плывет,
Сердце мое о любви поет…

— Мы не очень далеко отъехали, Фэникэ?

— Нет, дорогая. Я думаю, где много воды, там и рыбы больше.

Фэникэ осторожно просунул руку в коробку, взял мышонка и собирался нацепить его на крючок. Но мышонок вдруг вырвался и прыгнул в воду.

Тогда молодой рыбак более крепко зажал в руке второго и быстро куда попало воткнул крючок. Закинул удочку. Мышь на мгновенье погрузилась в воду, но тотчас же появилась на поверхности и поплыла.

Фэникэ хлопнул себя по лбу:

— Тьфу! Знаешь, жена, я все делал наоборот.

— Как так?

— Санду сказал, что наживку бросают на дно. А как же я брошу на дно, если мышь живая и плавает? Зачем же я, дурак, мучился, вез из Бухареста живых мышей?

Рикуца расхохоталась.

— Что же теперь делать?

— Что делать? Надо, чтобы приманка была неживая.

Он взял жестяную коробку с дырочками для воздуха, обвязал ее веревкой и опустил на дно.

Вскоре появилось солнце и уронило в озеро золотую дорожку. На берег пришел Санду и помахал платком. Фэникэ с силой стал грести к берегу, крича другу приветствия. Лодка врезалась в песок.

— Эх ты, «рыбак»! — презрительно бросил Санду. — Ты же всю рыбу разогнал.

— Почему?

— Кричишь, гребешь, как на состязаниях, жена твоя хохочет на все озеро…

Рикуца и Фэникэ переглянулись и прыснули.