Шипы похоти (ЛП)

Ее глаза загорелись, глядя вдаль, но она не ответила. Как раз в тот момент, когда я подумал, что, возможно, она осознала свою ошибку, она свернула на темный, гравийный участок. Потом я это увидел. Там стояла еще одна машина, побитый фургон. Наша машина остановилась, и фургон замигал фарами. Один раз. Дважды. Три раза.

С губ матери сорвался тихий визг. «Отстегните ремни безопасности», — сказала она. «Наша новая жизнь ждет».

Она потянулась к большой сумке на пассажирском сиденье, которую я не заметил, выскочила из машины и открыла нам дверь.

«Поторопитесь», — торопила она нас.

Я помог Максиму пристегнуть ремень безопасности, а когда он выскочил из машины, последовал за ним, расстегнув свой. Выйдя на улицу, другая машина переключилась на дальний свет, и двери открылись.

Держа руку Максима, я прикрыла глаза другой. Дверь хлопнула. Слева от меня послышался тихий вздох. Это была моя мать.

Я едва успел все это осознать, как двое папиных людей схватили маму. Она не сопротивлялась, но ее лицо побледнело еще больше. Мы с Максимом оставались совершенно неподвижны, глядя на нашего папу, у которого было хмурое и холодное выражение лица. Самый холодный, который я когда-либо видел.

Он схватил мужчину за горло. Человек, которого я никогда раньше не видел. Он душил его до смерти.

«Стой», — кричала мама. Папа проигнорировал ее.

— Пожалуйста, Константин, — всхлипывая, взмолилась мама. Ленош, правая рука Папы, держал ее в плену, пока она боролась с ним. "Пожалуйста." Она продолжала бороться, глядя на мужчину, которого схватил мой папа. Позади него стоял маленький мальчик, дрожащий, как лист. Он должен был быть нашим братом? Он был совсем не похож на нас. Он не был Константином. «Пожалуйста, не причиняйте ему вреда. Это моя вина."

Казалось, это еще больше разозлило папу. Раздался пронзительный вопль мальчика.

«Он коснулся того, что было моим», — прорычал Папа. «Забрал то, что было моим. Он настроил тебя против меня. Он умрет, моя маленькая черная роза. За ваше и свое предательство он умирает. Как и его линия.

Максим заплакал еще громче, сжимая мою руку, как будто это был его спасательный круг. Для него это была не жизнь. Мама сказала, что он слишком чувствителен. Слишком слаб для этого. Но не я. Когда она посмотрела на меня, она увидела моего папу. Я знал это. Она даже сказала это несколько раз.