Шипы похоти (ЛП)

Это был хороший вопрос. Не то чтобы Илиасу нужен был повод, чтобы начать войну. Он мог преследовать нас все это время.

Я покачал головой, сосредоточившись на проблеме. Мы должны были убедиться, что Бранка выжила. — Скажи мне, что тебе нужно, чтобы я сделал, — потребовал я. Я не мог помочь ей с медицинскими вопросами, но был уверен, что смогу чем-то помочь .

«Аврора останется с детьми», — продолжила она. — Ты можешь помочь ей с ними? Я собираюсь пойти в больницу».

Я кивнул, в шоке глядя ей вслед.

Как ни странно, в моей голове пронесся человек с темными глазами и еще более темной душой. Я хотел убедиться, что с ним все в порядке, и уже одно это делало меня предателем своей семьи.

ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ

ТАТЬЯНА

Т

прошло три недели с начала всего этого испытания.

Бранка провела две недели в российской больнице. Потом они с Сашей вернулись к нам домой, а я с Василием и Алексеем вернулись в Новый Орлеан.

Теперь, когда мы знали, что она справится, нам всем стало легче. Я боялся состояния нашей семьи, а именно Саши, если бы она этого не сделала. К счастью, мы никогда не узнаем, как это будет выглядеть.

Хотя теперь у нас была другая проблема.

Как и ожидалось, Саша объявил войну Илиасу. Василий и Алексей, другие мои братья-идиоты, поддержали его. Хуже всего то, что они оба знали, что не смогут победить его.

Наша семья была совсем другого уровня глупой и испорченной.

Должно быть, я сам был идиотом другого сорта, потому что беспокоился об Иллиасе. Максим был его братом-близнецом. Да, он был врагом и пытался причинить вред моей семье. Если бы он не был мертв, я мог бы сам убить его за то, что он был достаточно сумасшедшим, чтобы попытаться причинить вред моей семье. Если бы ему это удалось, я бы сам объявил войну Константинам, но мне все равно не нравилась идея траура темного дьявола.

Да, мне нужна была проверка на вменяемость.

Русский Пахан был большим мальчиком и, конечно же, не нуждался в моем присмотре за ним. Тем не менее, после двух недель беспокойства о нем, я наконец сдался и напечатал ему текстовое сообщение.

Впервые в истории.

Мои соболезнования.

Я уставился на сообщение. Было слишком холодно. Слишком короткий. Тоже что-то.

Удалив буквы, я попробовал другой подход и напечатал: «Если вам нужно поговорить или что-то в этом роде, дайте мне знать».

Ох, это тоже было не очень сострадательно. Поэтому я снова удалил сообщение. О боже мой. Когда я превратилась в глупую, неуверенную в себе женщину? Это был не я. Я знал, чего хочу, и пошел за этим. Я не стал зацикливаться на написании текстового сообщения.

Поэтому я напечатал еще раз. Хотите выпить?

Я нажал кнопку «Отправить», а затем внутренне застонал. Это тоже было глупое сообщение. Дерьмо.

Ответ Илиаса был почти мгновенным. Мое место.

Мои губы изогнулись, и что-то в груди затрещало и вспыхнуло, как будто вспыхивают бенгальские огни в канун Нового года. Должно быть, так выглядела юная влюбленная. У меня никогда не было такого обморока, когда ты преследуешь своего парня. Однако теперь это меня настигло. У меня возникло искушение загуглить его и расспросить брата обо всех подробностях о нем. К счастью, я не потерял ума.

Поэтому я напечатал ответное сообщение, притворившись крутым. Ты хочешь меня сейчас?

Ответ был кратким. Я всегда хочу тебя. Момент обморока. В груди у меня потеплело, и уязвимость моей реакции на него встревожила.

Мой сотовый снова загудел. Жди меня у меня дома. Французский квартал. Я на похоронах. Кладбище Сент-Луис.

Блин, сегодня похороны Максима. Он должен был быть на своей могиле. Но здесь, в Новом Орлеане? Я начал думать, что, возможно, Ильяс Константин готов к войне с Василием. В противном случае он похоронил бы своего брата в Калифорнии. Или Россия. В конце концов, он был Паханом этих территорий.

Все это не имело никакого смысла. Мне придется спросить его об этом.

Несмотря на все это, я не сожалел о смерти Максима. Либо он, либо моя семья. Но я сожалел о боли, которую, вероятно, пришлось пережить Иллиасу.

Глубоко вздохнув, я напечатал короткий ответ. Хорошо .

Это было глупо, но я верил, что Иллиас не причинит мне вреда. Назовите это инстинктом. Или быть просто тупым.

У него было много возможностей причинить мне боль или покончить со мной, но он этого не сделал.

И впервые за всю жизнь я почувствовал потребность быть чьим-то утешением.

Я схватил сумочку, прыгнул в машину и помчался на кладбище.

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ

КОНСТАНТИН

М

Надгробие Аксима находилось рядом с могилой моей матери.

Это было то место, где он должен был быть. Я всегда знал, что все закончится именно так. Все, что когда-либо делал Максим, приводило к этому. Мне все еще было больно видеть, что он ушел. У нас с сестрой было тихое служение в России для нашего брата. Это дало ей шанс попрощаться. Так было безопаснее и она защищала ее.