Шипы похоти (прогонка)

Я вздохнул и взял телефон, лежащий рядом со мной. Это был Константин. Конечно, это был Пахан. Прошло две недели после Вашингтона, и этот чертов парень был чертовски требователен. Я разгадал загадочное сообщение? Я нашел чип?

Как будто я бы сказал ему, если бы знал.

— Что заставило тебя принять решение о переезде? — спросила Изабелла, когда мы распаковывали коробки в моем старом доме. Прошли годы с тех пор, как я был здесь. После того, как там напали на Изабеллу, Адриан отвез меня к себе, а Василий отвез Беллу к себе. С тех пор я сюда не возвращался, но это был мой дом. Имело смысл вернуться сюда.

Итак, я был здесь. Вернёмся к началу.

Я пожал плечами. «Думаю, пришло время», — пробормотал я, потянувшись за еще одной коробкой. В этом содержались остатки гаджетов Адриана. Три ноутбука, пять внешних жестких дисков и сервер. Я просмотрел каждый предмет в этой коробке. Мой муж явно записывал то, что вообще не следовало записывать. Эти вещи явно не принадлежали ни мне, ни моему покойному мужу и не должны были принадлежать мне. Проблема была в том, что они выглядели так, будто у них была какая-то резервная копия, и я не знал, как ее уничтожить.

Конечно, всегда существовал старомодный способ. Костер, вот и мы, но я боялся, что он отправит эти предметы в облако. Я был дураком, когда дело касалось ИТ, но знал, что резервное копирование любых данных в облако было бы ошибкой.

Итак, я был здесь.

Господи, Василию, лучше бы вся чертова армия окружила мой дом. Дерьмо в этой коробке привлечет за мной кучу людей. Это был чип? Моя интуиция сказала мне «нет», но я не был уверен. Возможно, мне стоит попросить Константина просмотреть это. Вот только я не знал, насколько я могу ему доверять.

Он мог рассматривать это как нечто против моей семьи, и что я не мог рисковать. Сохранив коробку в безопасной комнате, которую установил здесь Василий, я направился обратно в столовую, чтобы распаковать вещи еще раз. Именно там я и находился, пока Изабелла распаковывала коробку на кухне, а маленький Никола тащил кастрюлю и сковороду, по одной в каждой руке, по моей модной и дорогой итальянской плитке.

Я покачал головой. Она позволила моему племяннику играть со всей посудой. Она была отличным врачом, но ужасной домохозяйкой и еще худшим поваром. Бог знал, что мы ели, когда навещали Изабеллу.

Я вздохнул. Ругать маленького племянника не имело смысла. Если бы в его глазах блестела хоть одна слезинка, я бы почувствовала вину за это. Я просто мыла всю посуду после того, как они уходили.

Грузчики только что привезли последнюю коробку, и нам предстояло еще три часа распаковывать вещи. С маленьким Николой это может занять шесть часов. Я поклялся, что все, что мы убрали, этот маленький ребенок вытащил и разбросал повсюду.

— Как насчет того, чтобы пойти перекусить? Я предложил. Остальное я лучше распакую позже, когда останусь одна.

Глаза Изабеллы расширились. "Вы уверены?" Прошло много времени с тех пор, как я рекомендовал пойти куда-нибудь вместе. Мой желудок заурчал в ответ. Все ее лицо просветлело. «Да, да. Конечно. Пойдем к Ноле.

Я удивленно поднял бровь. — Василий купил Нолу?

Она покачала головой. «Нет, но я слышал, что у них отличная еда. Может быть, они поделятся рецептом?»

Мои брови встретились с линией волос. Я никогда не понимал, почему она настаивала на том, чтобы разобраться во всем, что касается приготовления пищи. Это явно не была ее сильная сторона. Честно говоря, это даже не было ее слабым местом. Я не был экспертом, но, по крайней мере, я мог готовить яичницу. Даже приготовить приличную пасту. Но Изабелле удалось лишь сжечь еду – в лучшем случае. Хуже всего было сжечь дом. Однажды она подошла близко. Может быть, дважды.

Опустившись на колени, я встретился взглядом с Николой. "Голодный?" Он кивнул. — Тогда пойдем, — сказал я легким голосом впервые почти за год.

Глаза Изабеллы смотрели на меня с сомнением, а Никола с любопытством смотрел на меня. Прошло много времени с тех пор, как я была его тетей. С тех пор, как я с ним играл. С тех пор, как я улыбнулся.

«Может быть, я прошел пять стадий горя», — подумал я с гордостью.

— Вам уже лучше? — спросил он, его голубые глаза не сводили с меня глаз. Обеспокоенность, которую я видела в глазах всех после смерти Адриана, отражала и взгляд моего племянника. Мне всегда было страшнее всего видеть это в глазах маленького Николы.

— Я, — тихо пробормотал я. Думаю , — добавил я про себя.

«Мне скоро исполнится шесть», — заявил он, вызвав у меня улыбку. «Моей младшей сестре будет два года».

— Я знаю, — сказала я, проводя пальцами по его щекам. «И я так горжусь тобой за то, что ты заботишься о ней. Мы всегда защищаем своих, не так ли?»

Он кивнул с широкой улыбкой на лице. Могу поспорить, Василий несколько раз говорил ему те же слова.