Шипы смерти (ЛП)

Если бы мне только не пришлось его видеть. Трудно было не заметить, как хорошо он выглядел. Одну руку в кармане черных штанов, а другую сбоку, он возвышался надо мной. Поза была непринужденной, но напомнила мне позу хищника. Я мог бы попытаться убежать, но он поймал бы меня. Рано или поздно.

Мне придется с этим разобраться. С ним.

"Мистер. Маркетти, что я могу для тебя сделать? — спросил я, благодарный, что мой голос не выдал моих рассеянных эмоций. То, как его губы чувственно изогнулись, заставило меня выругаться за свой глупый вопрос. «Вообще-то, забудь об этом. Я занят, и мое время ограничено. Я ничего не сделаю для тебя. Итак, почему ты здесь?

Этот парень мог уничтожить меня одним ударом, но я отказался вести себя смиренно и вежливо. К черту это дерьмо. Я бы пошел сражаться, даже если бы это сделало меня идиотом.

— Тик-так, — сказал я, нетерпеливо постукивая ногой. «У меня много поклонников, которым я могу посвятить свое время, мистер Маркетти».

Недовольство мелькало на его лице каждый раз, когда я так официально произносил его имя. Поэтому я продолжал это делать. Был ли я мелочным? Вероятно. Ему следовало подумать об этом, прежде чем спать с женой. Со мной.

— Неправильно, dolcezza . Твой единственный поклонник — и буду — я. Отныне и впредь." Моя челюсть ослабла и, возможно, приземлилась на пол, когда он добавил: «Не притворяйся таким удивленным. Ты же не думал, что мы закончили, не так ли?

Самым страшным в этом парне была не та безжалостная, смертоносная энергия, которую я мог ясно видеть сейчас. Это было его ненормальное психическое состояние. Потому что итальянец был ЛОКО. Черт, это было по-испански? В любом случае, испанец или итальянец, это делало его чрезвычайно опасным.

— Слушай, это была одна ночь. И ты женат, ты сумасшедший придурок . «У меня есть стандарты, и есть определенные границы, которые я не переступаю. Я сознательно не сплю с женатыми или недоступными мужчинами, — выплюнула я. И не преступники, но лучше не заходить слишком далеко. Преступники убиты; мошенники этого не сделали. У меня уже было достаточно хорошее оправдание. «Каждому свое, но нам с тобой конец . Финито!

Это должно быть итальянское, черт возьми!

«Итак, вы познакомились с Донателлой». Да, так звали его покойную жену. К черту эту чушь, я хотел выбраться из этого проклятого треугольника. Мне не нужно было больше проблем в жизни.

«Простите, друзья мои…»

"Нет."

Мои брови поднялись до линии роста волос. "Нет?"

«Мы еще не закончили». Что-то в том, что он думал, что можно использовать меня как одноразовую игрушку для удовольствия, заставило мой позвоночник вывернуться в болезненную линию.

— Да, мы такие, — прошипел я. «У меня нет времени на это дерьмо, как и на твою невменяемую задницу».

Я как будто вообще ничего не говорил. — Поужинай со мной, Айла.

— Мне не интересно ужинать с тобой, — пробормотал я.

Разве он не слышал, что я не хочу иметь с ним ничего общего? Лицо его оставалось непостижимой маской.

— Ладно, тогда сразу приступим к траханию.

"Что?" — отрезал я в недоумении. Я спал с сумасшедшим? «Я так не думаю. Иди… иди и делай свое дело. Пока это не со мной. Я не «другая женщина», и мне не интересно быть ею», — сказала я со всем достоинством, на которое была способна.

«Ты не будешь другой женщиной».

Я оскалился, мое терпение на исходе. «Мой ответ остается прежним». Затем, на случай, если он еще не понял этого: «Я. Являюсь. Нет. Заинтересовано.

Я обошла его стороной, когда его рука обхватила мое запястье. Мои глаза опустились туда, где его сильные пальцы схватили меня, словно огненная полоса. В отличие от большинства мужчин, которых я встречал, рука Энрико не была ни гладкой, ни мягкой. Оно было грубым, мозолистым, и из-за него в мою кровь просачивалось что-то кипящее.

Его прикосновение, как и две ночи назад, было тяжелым, твердым и опытным. Это заставило меня осознать его близость. От средства после бритья, которое он использовал, мое тело покалывало от ощущений, которые, как я знала, мог погасить только он. Или воспламениться еще сильнее.

Нет нет нет.

Я покачал головой. Он был женат. Для меня это была жесткая линия. Все во мне восставало против мысли о том, чтобы быть другой женщиной. Я была внебрачной дочерью — Эванс, а не Константин, потому что мой отец отказался жениться на моей матери, — и хотя я не собиралась заводить детей, мы были просто принципиальными. Верно?

Он сократил небольшое расстояние между нами, возвышаясь надо мной, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы не съежиться. Мои чувства были настолько обострены, что его запах ударил прямо в мою голову, и по моим голым рукам побежали мурашки. От него так чертовски хорошо пахло — цитрусовыми и специями. И я знал, что этот человек был пикантным.

"Скажи мне чего ты хочешь." Его голос был мрачным. Соблазнительная. Из-за этого было трудно переваривать его слова.