Шипы смерти (ЛП)

— Он в лучшем месте, — прохрипела я, мой голос надломился. «И мы никогда его не забудем».

Я сегодня почти не ела, желудок скрутился узлами. Это была первая смерть в нашей семье, которую я пережил. Это ударило по-другому. Так чертовски сильно, что у меня затряслась душа.

Он сжал мою ладонь. — Мы не будем, сестренка.

Было одиноко и чертовски душераздирающе провожать Максима ни с кем. Я был уверен, что есть больше людей, которые его любят. Мы двое не могли быть единственными.

В церкви было сыро и темно. Священник произнес свое благословение, но ни один из нас не нашел в себе сил пошевелиться. Чтобы сказать наше последнее прощание. Долгое время мы молчали, прижавшись друг к другу.

Молчание нарушил священник.

"Мистер. Константин, можно поговорить?

"Да." Илиас поцеловал меня в лоб. «Подожди меня снаружи. Я встречу тебя там».

Я кивнул, наблюдая, как он присоединился к священнику в задней части церкви, прежде чем они исчезли из моего поля зрения.

Глядя на причудливую шкатулку из черного дерева, я собирался развернуться и уйти. Пришло время попрощаться, позволить Максиму обрести покой, которого он так долго жаждал. Но вместо этого я сделал шаг, затем еще один, пока моя рука не остановилась на гробу.

«Не делай этого» , — предупредил мой разум.

Было слишком поздно. Вершина была поднята, и мой вздох эхом разнесся по тишине церкви.

Лицо Максима было избито до черноты и никакой макияж не мог скрыть правду.

— Шальная пуля, — оцепенело прохрипел я. «Чертова чушь». Дыра размером с пулю пробила висок моего старшего брата.

Конец всегда был началом, не так ли? Может быть, не для Максима, но уж точно для окружающих.

Звук рога и ряд русских ругательств отвлекли меня от воспоминаний и вернули внимание к окружающему.

Потребовалось более трех часов — мимо блестящего города и оживленных промышленных районов, а также по длинным, извилистым дорогам — чтобы такси прибыло в величественное поместье. Солнце уже садилось за деревья, предупреждая о морозной ночи.

Поездка на такси стоила дорого, но это лучше, чем звонить водителю моего брата.

К моему несчастью, таксисту пришлось припарковаться у железных ворот, немного в стороне от здания. Я знал, что никто из охранников Илиаса не пропустит его.

«Восемь тысяч пятьсот рублей ». Восемь тысяч пятьсот рублей .

Мой взгляд метнулся к приборной панели, где мне мелькнула ясная сумма всего в четыре тысячи рублей. Еще одна утомительная вещь, когда я приезжал в Россию: со мной обращались как с туристом. Как и в большинстве стран Восточной Европы, россияне обычно устанавливали цену для местных жителей и совершенно другую цену для приезжих.

Я заплатил мужчине, затем потянулся к ручке. Выйдя из машины, я уже собирался закрыть дверь, когда сказал на беглом русском языке: «Если бы ты меня не ограбил, я бы тоже позвал тебя, чтобы поехать обратно».

Я хлопнул дверью, держа в другой руке спортивную сумку. Недолго думая, я толкнул железные ворота, закрывавшие остальную часть страны от поместья, и они скрипнули, предупредив охрану о моем присутствии.

Я небрежно помахал им рукой. «Привет, я дома на каникулах».

Это было ерундовое оправдание. До отпуска оставалось еще два месяца. Нет, если не считать Хэллоуина, до которого осталась неделя. Но мужчины — охранники моего брата — привыкли, что я прихожу и ухожу, поэтому просто махнули мне рукой.