Шипы смерти (ЛП)

Должно быть, это были мои нервы или ужасное душевное состояние, потому что я сдавленно рассмеялся, вспомнив, как он настоял, чтобы я называла его папой в прошлый раз. Комментарий Татьяны прозвучал так, будто я поделился с ней своим опытом. Если бы она только знала, что папочка Энрико умеет делать своими руками и ртом, она, возможно, не поспешила бы называть его папой.

— Забавно, — невесело заметил Энрико.

Я махнул рукой. «Я уже привык к этому». Не совсем из-за того, что на меня направили пистолет, а из-за этого толчка с Энрико. В глазах моей невестки появилось замешательство. «Татьяна, ты сходи за моим братом. Хорошо?"

Татьяна разочарованно вздохнула, глядя на Энрико. «Ты нанесешь ей хотя бы одну царапину, и то, что Адриан хотел с тобой сделать, меркнет по сравнению с тем, что я с тобой сделаю».

"Действительно?" Веселье теперь окрасило его голос. — Учитывая, что ты вышла замуж за Илиаса, ты тоже часть нашей организации. А это значит, что вы обязаны защищать интересы Омерты. Когда он женился на тебе, он дал всем понять, что ты закрыта и находишься под нашей защитой».

«Понимаете, он не упомянул об этом». Я не был уверен, как Татьяне удается сохранять хладнокровие. Мои ладони были влажными, каждая пора моего тела потела. «А я не такой уж и за всех за одного и один за всех , знаете ли. Это дерьмо меня никогда не интересовало, так что я не буду начинать сейчас. Кроме того, если это, — она указала на меня и Энрико, — означает находиться под защитой вашей организации, пожалуйста, уберите это к черту.

Черт, она была такой задирой. Я все еще злился на нее, но не мог не быть впечатлен.

Энрико испустил сардонический вздох. — Иди к мужу, Татьяна, — протянул он. — Я разберусь с Айлой.

Взгляд Татьяны снова нашел мой, и я попытался передать, что буду в безопасности. Что мне не было страшно.

— Я все еще злюсь на тебя, — пробормотал я. «Но со мной все будет в порядке. Иди и найди Илиаса. Когда она не пошевелилась, я рявкнул: «Татьяна! Идти. Сейчас."

Я смотрел, как она уходит, молясь, чтобы я не был дураком. Но, как и у Татьяны, у меня были свои вопросы, и они касались только моей матери.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

ИСЛА

Вт

После ухода Татьяны я уделил Энрико все свое внимание.

— Ты собираешься меня застрелить? — сказал я, наклоняя подбородок к его пистолету. Он молча засунул его в кобуру, пока у меня на нервах произошло короткое замыкание. Я ждал, что он скажет что-нибудь, но он молчал. Его взгляд метнулся вверх и поймал мой взгляд, тяжелый и бесстрастный. Он так отличался от человека, которого я встретила несколько недель назад и который привёл меня к себе в постель в этом самом доме. Теперь он стоял передо мной, его сшитый на заказ итальянский костюм подчеркивал его широкую фигуру и делал вид, что ему под тридцать, а не сорок пять. Даже его кожаные туфли кричали о силе. Контроль. Именно его черты лица заставляли усомниться в его возрасте. Напряженный, жесткий и жестокий. Его угловатая линия подбородка говорила о его самоуверенности. Легкая щетина покрывала его лицо, придавая ему суровый взгляд, соответствующий тому, что было в его глазах. Мне казалось, что я вижу его в совершенно другом свете. — Чего ты хочешь, Энрико? Наконец я спросил еще раз. «Я сейчас не в настроении слушать твою чушь, и, честно говоря, я бы предпочел больше никогда тебя не видеть».

Я обошла его стороной, когда его сильные пальцы схватили меня за локоть. Я замерла, моя кожа обожглась от его прикосновения. Я подняла глаза, его присутствие окутало меня, а его взгляд наполнил меня страхом. Он был похож на разъяренного римского бога, ярость которого я не вынесу.

— Ты никуда не пойдешь.

Сердце у меня похолодело в груди, но я отказалась это показать.

Успокойся. Вдох-выдох.

«Ну, я, конечно, не останусь здесь», — отрезал я, мои уши гудели от такого количества эмоций. Я не сомневался, что он сможет раздавить меня подошвами своих кожаных ботинок, но на сегодня я исчерпал свой предел дерьма. «Я не знаю, во что ты играешь, Энрико, но говорю тебе, я закончил».

Он сделал шаг ближе, и мое тело потеплело, выдавая меня. Мое сердце трепетало, и я боролась с инстинктом наклониться к нему. Его сильный, характерный запах проник в мои легкие, и я мгновенно вспомнил воспоминания о том, как провел губами по его коже. Я как будто ощущал его вкус. Острый. Мощный.

Видимо, я занимался самоуничтожением.

— Что делаешь, малыш?

Мои щеки вспыхнули, но я закатила глаза. «Хорошо, итальянец. Теперь ты можешь вырезать это дерьмо. И кот вылез из мешка. Я слышал твой разговор с моим братом, и, честно говоря, мне надоело оставаться в неведении. Итак, давайте кое-что проясним, ладно? Ебать. Выключенный."

"Разрабатывать." Глубокий тенор его голоса зажег мою кожу, но улыбка на его лице была совершенно зловещей.

Мой позвоночник напрягся, и мой гнев вспыхнул. «Ну, сначала ты трахаешься, а потом иди», — сказал я с такой приторно-сладкой улыбкой, что удивился, что он сразу не стал диабетиком. «Мне не нужно ничего из твоего дерьма. С тобой и твоей мёртвой женой. Судя по всему, у меня полно своего дерьма.