Шипы смерти (прогонка)

Перед спальней Донателлы я остановился и прислушался. Высота женского голоса. Борющийся плач ребенка, который с каждой секундой переходил в пронзительные крики.

Я толкнул дверь, но она была заперта. Поэтому я пнул его и открыл. Он с громким стуком врезался в стену позади себя.

Ярость пробежала по моим венам при виде того, что предстало передо мной. Донателла, находившаяся на тяжелом сроке беременности, держала младенца Энцо за ноги и свешивала его с балкона.

Ее глаза, затуманенные ненавистью и полные безумия, метнулись на меня. На секунду никто из нас не пошевелился.

Затем меня охватила ярость. Я бросился к ней и обхватил рукой ее грудную клетку – над животом, чтобы не поранить ребенка. Ее хватка на маленьких ножках ребенка ослабла, и она отпустила руку.

Моя свободная рука метнулась и поймала его, подхватила и удержала, как футбольный мяч. Слава богу, ему было девять месяцев, иначе бы у него сломалась шея.

Донателла вскрикнула, вырываясь из моей хватки. "Нет! Умри умри умри! Он должен умереть».

Она металась, в ее глазах читалось безумие. Она потянулась к пистолету, спрятанному в моей кобуре, и мне пришлось вдавить ей локоть в ребра.

«Отпусти меня», - закричала она, пиная себя ступнями и ногами, не заботясь о том, что она ударит ребенка в моих руках. У меня возникло искушение ударить ее головой, чтобы она заткнулась. Крики Энцо стали громче, вероятно, почувствовав мой страх.

— Перестань кричать и пинаться, — прорычал я. — Ты пугаешь Энцо.

Ей было все равно, она продолжала бороться со мной. Ударился мне в грудь. Она снова попыталась отобрать мой пистолет.

«Я убью ребенка в моем чреве».

Я замер, мои глаза сузились, глядя на нее, и я увидел ее – действительно увидел ее – впервые. Что-то безумное в глубине ее глаз, укоренившееся в ее душе.

«Че каццо». Из двери послышался голос Мануэля, и мой взгляд нашел его.

— Возьми ребенка, — рявкнул я.

Он, не колеблясь, прошёл через комнату и забрал у меня маленького Энцо. Я обхватил ее обеими руками и потащил к старому радиатору, оставшемуся с тех времен, когда замок был впервые построен.

Не оглядываясь, я сказал: «Дай мне свои наручники».

Он швырнул их в мою сторону, и я сковал ей обе руки, а затем схватил веревку, свисающую с занавески, и привязал ее к батарее.