Шипы желания (прогонка)

Это была любовь. И я буду держаться за это изо всех сил.

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

АФИНА

я

не мог дышать. Я не мог видеть неба.

Невидимая рука стиснула мою шею, и я начал биться о барьер, мои руки и ноги были связаны и отчаянно пытались освободиться.

" Пожалуйста ." Я попыталась закричать, но не смогла найти голос. Слезы затуманили мое зрение. Мои легкие горели. Я умирал… Я не хотел умирать.

« Аморина ». Я остановился, позволив голосу ласкать меня. "Проснуться."

Я со вздохом открыла глаза, моя влажная от пота кожа прижалась к теплому телу Мануэля. Мои глаза дико метались по сторонам в поисках неба, но я не мог его найти.

— Афина, что это? Я не мог оторвать взгляд от занавесок, где луна и звезды должны были смотреть на меня.

Он обхватил мое лицо ладонями, его нос коснулся моего. — Афина, посмотри на меня.

Я не мог смотреть на него. Я не мог пошевелиться. Я не мог дышать.

— Окно, — прошептала я, мой голос дрожал в тишине. «Откройте шторы».

Он спрыгнул с кровати и кинулся к французскому окну. И только когда шторы раздвинулись и сквозь меня просочился серебристо-белый лунный свет, я смог глубоко вздохнуть. Затем он распахнул окна, и в комнату ворвались ночные звуки: волны разбивались о берег, щебетали сверчки.

Мануэль вернулся ко мне, взял мои руки в свои и тревожно нахмурился.

— Спасибо, — прошептала я, мой голос дрожал, а пальцы были ледяными.

«О чём был сон?» — тихо спросил он.

Я не мог найти слов, чтобы описать это, потому что это был не сон. Это были воспоминания, терроризирующие меня. В ту ночь меня затолкали в ящик. Я хотел забыть, но знал, что это останется со мной навсегда.

Я взглянул на часы и увидел время. 3:15 утра

Я бросился в его объятия.

— Я не помню, — солгала я, прижавшись лицом к его обнаженной плоти. Он обнял меня в защитных объятиях. "Просто останься со мной."

Мы скользнули под одеяло, и я сосредоточился на том, как поднимается и опускается его грудь. Моя кожа чесалась, когда образы царапали меня, а шрам горел, но я все это проигнорировала.

Я чувствовала себя в безопасности в объятиях Мануэля, моего мужа.

Я часами прижимала щеку к его груди, мои глаза были сосредоточены на мерцающих звездах, пока первые отблески рассвета не ударили по небу.

Зная, что сон меня больше не найдет, я слегка подвинулась, чтобы не потревожить его. Я выскользнула из кровати, надела штаны для йоги и свободную рубашку, схватила телефон и на цыпочках вышла из спальни и прошла через тихий дом.

Я не исследовал каждый уголок этого места, и мне больше нечего было делать. Я пробирался через разные крылья, пораженный красотой этого. Большая часть архитектуры была модернизирована, но старинное очарование замка все еще сохранилось. Почти в каждой комнате — кухне, всех трёх гостиных, столовой, кабинете и библиотеке — каменные стены, арочные потолки и мраморные полы. О, библиотека . Это было все, чего я мог когда-либо желать.

Двери, ведущие внутрь, были вырезаны из дуба с витражными сценами, изображающими богиню мудрости Минерву.

Я положил руку на дверь и толкнул ее, открывая совершенно новый мир.

— Черт возьми, — прошептал я, глядя на комнату, которая каким-то образом застряла в пятнадцатом веке. Каменные стены были увешаны богатыми гобеленами, а люстры излучали повсюду янтарный свет.

В центре помещения стоял письменный стол, окруженный книжными полками от пола до потолка. В камине потрескивает огонь, и луна просачивается сквозь полукруглые окна.

Я поднял глаза и ахнул, глядя на куполообразный потолок. Он был расписан сценами из «Ада» Данте .

Проходя по комнате, я читал названия на полках. Исповедь Августина. Размышления Марка Аврелия. Оды Горация. «Божественная комедия» Данте Алигьери.

И… мои глаза расширились.

"Какого черта?" Я пробормотал себе под нос. Я потер глаза, гадая, вижу ли я что-то. «Что здесь делают мои книги?»

Мой голос разнесся по пустой комнате, когда я подошла ближе к полкам, заполненным книгами. Один особенно выделялся среди остальных: его страницы были отмечены зелеными вкладками. Я потянулась к нему, пролистывая знакомые слова и страницы… пока не услышала шаги позади себя.

Я обернулась и увидела в дверях своего мужа в одних пижамных штанах, с обнаженным торсом и напряженными мышцами. Мои пальцы чесались, борясь с желанием провести ногтями по его гладкой коже.

Он остановился на пороге и наблюдал за мной.

— Ты носишь очки? — спросил я удивленно.

Он снял очки в проволочной оправе, подошел к столу посреди комнаты и бросил их на него.

«Только когда я читаю», — заявил он, и только тогда я заметил, что он держит книгу. Я изумился. Это был один из моих.

«Что… что это?»

«Мой твой любимец», — ответил он, многозначительно приподняв брови, а мое лицо горело.

— Ты… ты читаешь любовные романы?

"Сейчас сделаю." Я сузил глаза. — Не удивляйся, аморина . Я должен знать, с чем я соревнуюсь».

«С чем ты соревнуешься?» Я вздохнул.

«Ваше воображение». Мой рот отвис. «Кроме того, это хорошая книга. Я попросил всех, кого я знаю, купить копию».