Широка страна моя родная

Этим нужно было всё и ещё вчера. Пришлось их чуть-чуть опустить на землю, рассказав, что такие фильмы, как «Брат», едва ли не лучшие и безобидные среди современного «искусства». Для примера прокрутил на ноуте фрагмент из «Греческой смоковницы», которая, как известно, выглядит едва ли не пуританским фильмом в сравнении с кое-какими иными «киношедеврами». Ещё запустил кусочек из прошлогоднего альбома группы «Ленинград» «Маде ин жопа», а в качестве образчика разговорного жанра — «Титаник» Шуры Каретного… Пожалуй, эффект был посильнее, чем от «Брата»…

— Повторяю: это — далеко не всё современное кино и эстрада. Но такого немало. Где-то больше, где-то меньше пошлятины, хамства и извращений. Готовы ли вы без разбору выпустить такое в эфир и прокат?

— Да нас же… люди линчуют за этот кошмар! — справедливо рассудила одна из сотрудниц министерства. — Но что же тогда делать?

— Вы когда-нибудь слышали о таком инструменте, как цензура? Я понимаю, что для слуха многих из вас оно звучит… как личное оскорбление. Но иного выхода я не вижу: только предварительный просмотр, прослушивание и одобрение или неодобрение. Или одобрение с ограничениями возраста смотрящих, как это было в СССР. Помните, существовала категория фильмов «кроме детей до 16 лет»? Собственно, и здесь есть такая категория кино, «кроме детей до 11 лет».

— Ну, вы и сравнили! Да у нас под такое попадает, если в кадре грудь мелькнула или… волосы на лобке… А здесь же — худшая из порнографий!

— Ошибаетесь, уважаемая! То, что вы увидели, по классификации большинства стран Большой Земли считается эротикой. Как и, например, сцены половых актов, на которых не видны половые органы. В показанном вам фильме не демонстрируются крупным планом возбуждённые фаллосы и вагины, не сняты подробности полового акта мужчины с женщиной, женщины с женщиной, мужчины с мужчиной, групповой секс, секс с детьми и животными. Вот то, что я перечислил, и называют ТАМ порнографией. Да и то не всегда. Есть страны, где многие половые извращения узаконены как в кино, так и в реальной жизни. ТАМ работает целая индустрия порнофильмов!

— Вы так это всё смакуете, будто только тем и занимаетесь, что эту гадость смотрите! — фыркнул мужчина явно пенсионного возраста.

— Отнюдь. Но в молодости пережил исторический период, когда это всё хлынуло на экраны. Разумеется, как всякому молодому человеку, мне было интересно «вкусить запретный плод». Другой разговор, что моя психика оказалась вполне устойчивой, чтобы не свихнуться и остаться нормальным человеком. А вот кое-кто из моего поколения и тех, кто помоложе,  не выдержали. Рассказать вам про итоги российской «сексуальной кинореволюции»? Просто сумасшедший рост преступлений сексуального характера, жестокости этих преступлений, психических заболеваний, венерических болезней, проституции и гомосексуализма. Причём, распространилось это настолько, что во многих сферах — например, на эстраде — принадлежность к извращенцам и демонстрация своей нетрадиционной сексуальной ориентации стали едва ли не единственным условием для «творческого роста». Ты можешь не иметь ни голоса, ни слуха, ни внешности, но если всячески подчёркиваешь свой гомосексуализм или лесбиянство, то тебе открыта дорога на все телеканалы, радиостанции, конкурсы…

— Мерзость какая!

— Деньги не пахнут! И не только прокатчиков, но и тех, кто платит за то, чтобы любовницы, сёстры, дочери, жёны, мужья, сыновья и «друзья семьи» стали знаменитыми… Станут они знамениты — деньги вернутся в виде сборов с выступлений и концертов. Только бизнес, и никаких талантов!

— Но кто будет заниматься этой… цензурой? — по лицу чиновницы было видно, насколько ей не нравится это слово.

— Вы. Нет, не вы лично, хотя я против этого и не возражаю, а ваше министерство. Разрабатываете объективные параметры, согласно которым будут оцениваться фильмы, художественные и музыкальные произведения, эстрадные выступления. Формируете комиссии, которые будут оценивать продукцию на соответствие этим параметрам. Заказываете оборудование и образцы произведений. И ставите штампики в протоколе: «Годится», «Не годится», «Годится с таким-то ограничением». Главное — не переусердствовать, как это нередко бывало в СССР.

— Но когда нам этим заниматься? У нас и своей работы навалом!

— Находите время! Я же нашёл его, чтобы приехать к вам, хотя для этого мне пришлось отложить важнейшие дела…

Мля, неужто я превращаюсь в бюрократа? Вон как заговорил! «Находите время»!

— Привет, Валерьич! Это Чёрный.

— М…г…

Это должно было обозначать «ага», но рот занят пережёвыванием котлеты.

— Слушай, тут у нас чёрт знает что творится! Народ ломится толпами, как в первый день. Требуют кино!

— Ну, так у Женьки же оно есть!

— Ты не понял! Они требуют, чтобы им, как вчера, показали что-нибудь, кроме документалки. Нет, её они тоже хотят посмотреть, но что-нибудь дополнительное требуют.

— Блин, Толян! Я только со службы приехал, только жрать сел!

— Так я тебя не тороплю. До темноты-то ещё — ого-го! Я тебя просто прошу, чтобы ты, как будет время, завёз этот… диск…