Широки врата

Все время в этих длинных поездках он думал: «Как я могу получить самолет для Альфи?» Он подумал: «Я вернусь в Ньюкасл и выложу деньги перед Робби, и выскажу ему, что Альфи может потерять свою жизнь, летая на старом ящике, потому что я не смог получить для него приличный самолет». Я скажу: «Он будет на твоей совести всю остальную часть твоей жизни». Я скажу: «Это важный вопрос для меня, проверка всего, что ты проповедовал мне на протяжении всей твоей жизни». Но нет, Ланни слишком хорошо знал своего отца. Это не сработает. Этот вопрос для него тоже имеет решающее значение. Он может страдать, но он никогда не уступит. И, кроме человеческих и семейных аспектов этого вопроса, Ланни не мог позволить себе порвать с таким ценным источником информации. Робби говорил свободно, потому что презирал своих противников по классовой борьбе, и его не волновало, что они знали.

Хорошо, тогда надо получить другую марку самолета, следующую по качеству. Ланни знал их всех из технических разговоров отца. Он поедет в город, где их производят, войдёт в офис и выложит деньги. — «Господа, вот двадцать пять тысяч долларов. Я хочу один из ваших последних истребителей». Ответят ли они просто: «Хорошо, сэр, получите»? Или они осмотрят его и спросят: «А для чего он вам?» Конечно, они обязательно спросят: «Куда вам его доставить?» И здесь тоже надо что-то придумать!

Ланни умел читать между строк газет и понять, что поставка вооружений любого рода в Испанию было не просто делом бизнеса. Она не противоречила американским законам, потому что Закон о нейтралитете не применялся к гражданским войнам, так доказали юристы, к смущению Государственного департамента, который хотел применить его. Там подняли шумиху по изменению закона, чтобы поставки оружия не втянули нас в войну, к которой мы не имеем никакого отношения. В то же время, Государственный департамент и все правоохранительные органы делали все возможное, чтобы препятствовать потенциальным продавцам и грузоотправителям оружия испанскому правительству. Нужно получить лицензию на экспорт, что потребует много времени, за которое всем станет известно, кто пытается заработать деньги таким образом, который неприятен богатым и светским джентльменам в Вашингтоне, сотрудничающим с британскими тори и с испанскими аристократами, как герцог де Альба, испанскими деловыми людьми, как Хуан Марц, и испанскими солдатами-крестоносцами, как Франсиско Франко.

Это можно было бы назвать рэкетом правящего класса. Американское оружие может быть свободно продано в Германию и Италию, потому что это были законные правительства, представленные в Вашингтоне настоящими джентльменами, аристократами и деловыми людьми. Когда такое оружие переправлялось Франко через Португалию и испанское Марокко, дипломаты и государственные деятели, сидящие в «Комитете по невмешательству» решительно закрывали глаза и отказывались видеть это. Но пусть кто-нибудь попытается продать или отправить что-нибудь в Барселону, то дилеров будут травить сотрудники секретной службы и другие правительственные агенты. Судовладельцев будут запугивать, страховые компании будут угрожать им, и так далее до самого конца. Когда корабли приближались к испанским водам, там немецкие и итальянские самолеты летали у них над головой, немецкие и итальянские подводные лодки всплывали на поверхность, требуя досмотра их грузов. Нацистско-фашистская пресса требовала подавления контрабанды, пиратства и всего в мире, что противоречило нацистско-фашистским деяниям.

Только Россия и Мексика были странами, проявляющие симпатии испанскому правительству. Первая из них была далеко, а в последней Ланни не знал никого и даже не представлял, как найти того, кому можно было бы доверять. Он подумывал отправиться в посольство Мексики в Вашингтоне. Но предположим, что там он столкнётся с каким-либо господином, симпатизирующим делу джентльменов, а не делу рабочих? То же самое может произойти, если он пойдёт в посольство Испании. Как иностранцу отличить агентов Франко от лоялистов?

Единственное, что он не мог позволить себе сделать, это привлечь к себе внимание. И слабость каждого его плана заключалось именно в этом. Вся область конфликта была в свете прожекторов, и те, кто попадал в эту область, сразу становился известным. Особенно это относится к внуку Бэдда, сыну Бэдд-Эрлинга и к вскоре разжалоемому принц-консорту. Как только он покажется в любом посольстве, либо штаб-квартире красных или розовых, авиазаводе или судоходной компании, мгновенно шпионы противника возьмут его след, а газетные репортеры осадят ворота Шор Эйкрс, а также виллу, которую арендует Ирма Барнс Бэдд в Рино.