Широкое течение

беспокойным, потемневшие глаза глядели пристально и

строго.

Когда партгруппорги, получив листки, разошлись по

участкам, Алексей Кузьмич взглядом пригласил Антона

к столу. Парень послушно сел и, зажав руки в коленях,

застыл в ожидании. Алексей Кузьмич машинально по¬

гладил ладонями настольное стекло, передвинул чер¬

нильный прибор, пресспапье, дымящуюся трубку, потом

сказал:

— Весь народ поднялся на борьбу за мир. Ты не

должен сторониться... Сегодня состоится общезаводской

митинг в защиту мира. Выступать будешь?

— Буду, — живо и горячо отозвался Антон и в сле¬

дующую секунду испугался своей решительности. — Но

я никогда не выступал на собраниях...

— Скажешь то, что думаешь... Прошлый раз, на да¬

че, в лесу, ты хорошо говорил, про учебу, про институт,

планы... Вот об этом и скажи...

В конце дня, в промежутке между первой и второй

сменами, зазвучал протяжный гудок. Из распахнутых

дверей цехов выходили рабочие. Бурными потоками лю¬

ди текли между каменными корпусами, стремясь на цен¬

тральную площадь завода.

Заслонив свет солнца, над заводом неслись серые

облака, сеяли мелкую дождевую пыль, лакируя желез¬

ные крыши зданий, и от этого лица людей казались не¬

яркими, угрюмыми и гневными, непокрытые волосы, пле¬

чи потемнели от влаги. Над головами их разящим

пламенем горел кумачовый плакдт: «Миру — мир!».

Вместе с Володей Безводовым Антон протолкался

сквозь плотно спрессованную толпу к трибуне, ост^во

вился, с волнением ожидая начала митинга. Час назад

Володя привел его к себе в комсомольское бюро и ска¬

зал. возбужденно:

—- Выступать собрался? Это хорошо! Тебя будут

слушать: за твоей спиной — тысячи молодых рабочих!

Ты это помни. Слова твои должны быть горячие, как ме¬

талл, который ты куешь. Давай составим план речи,

чтоб все шло гладко, сильно... Самое главное — не вол¬

новаться... Понял? — Володя усадил Антона за стол, по¬

додвинул к нему бумагу, чернила. — Пиши.

...Заполненная до самых закоулков площадь волнова¬

лась. На трибуну — площадку из двух сомкнутых грузо¬

виков — легко взбежал секретарь партийного комитета

завода, снял шляпу, положил руку на перекладину и,

открывая митинг, заговорил отчетливым и энергичным

голосом; Антон, внутренне подготовляя себя к выступле¬

нию, волнуясь, улавливал в речах ораторов только от¬

дельные слова и фразы.

— Движение за мир растет и ширится во всех угол¬

ках земного шара, — слышалось ему. — Советский

Союз — это крепость, которая оградит человечество от

бедствий и катастроф! Стокгольмское Воззвание Постоян¬

ного Комитета Всемирного конгресса сторонников мира

выражает подлинные чувства всех народов... Подпись

каждого из нас усилит лагерь борцов за мир!..

Голоса, усиленные репродукторами, гремели над тол¬

пой, обнимая все своим звучанием, и люди, не замечая

дождя, внимали, отвечая одобрительным, все покрываю¬

щим гулом.

Потом на трибуне появился начальник механического

цеха Осмоловский — небольшой сухощавый и очень по¬

движный человек в черном халате, — его голос звенел,

как туго натянутая струна, предельно накаленный стра¬

стью, и опять Антон услышал, точно клятву:

— Мир победит войну!

Осмоловского сменил главный металлург завода. За

ним поднялась старший технолог Елизавета Дмитриевна

Фирсонова, смахнула с головы платок, по-домашнему

просто поправила шпильку в косах:

— Не только подписи — все отдадим! — начала она

дрожащим голосом. •— Мы, матери, сеодце свое вложим,

кровью своей подпишемся под этим Воззванием... Оста¬

новим убийц наших детей! — Оца раскинула в стороны

руки, взывая к людям, затем медленно свела их на гру¬

ди, будто обнимала и защищала ребенка от неминуемой

гибели, и так, с прижатыми к груди руками, при непоко¬

лебимой угрожающей тишине народа сошла с трибуны.

Как fui готовил себя Антон, но слова председателя

застали его врасплох:

— От комсомольцев и молодежи завода слово имеет

кузнец Карнилин!

Антон вздрогнул, замешкался, растерянно, озираясь.

— Иди, — легонько тронул его Володя. — Иди же!..

Как бы спохватившись, Антон заторопился, сердце

редкими толчками толкнуло его вперед, ом не заметил,

как перемахнул через лесенку и очутился на площадке

грузовика. Среди множества лиц, обращенных к нему,

взгляд остановился на знакомом лице Фомы Прохорови¬

ча. Кузнец едва заметно одобряюще кивнул ему; затем

Антон отыскал Таню Оленину. Она стояла неподалеку от

трибуны и, переживая за него, что-то беззвучно и участ¬

ливо шептала ему.

— Товарищи! — произнес он, и возглас этот репродук¬

торы понесли в дальние ряды стоящих; в наступившей

паузе, которая ему казалась бесконечной, он вспомнил о

бумажке, лежавшей в кармане, но руки, как будто при¬

паянные к перекладине, никак не хотели отрываться, а

заготовленные слова, как назло, забились в самые узкие

щели памяти.

— Товарищи, — повторил он уже тише, голос преда¬

тельски дрогнул, жуткий холодок коснулся спины; он

вынул и развернул листок, наклонился над ним, но с

волос скатились крупные дождевые капли, буквы мгно¬

венно растеклись фиолетовыми звездами, и разобрать их

было невозможно, да и некогда: вся площадь ждала его.

Вспомнив совет Алексея Кузьмича говорить, что подска¬

зывает сердце, Антон окинул взглядом людей и загово¬

рил: