Шиш вам, а не Землю!

— Оно, конечно, так, — согласился майор, чухая пятернёй затылок. — Но лучше уж сидеть, как одному из ихних, чем как инопланетному разведчику. Больше поблажек. Для того я и напялил однажды их шкуру и сдался властям, обьявил, что я предатель и чужепланетный агент. К еде я ихней привык. Раз в три месяца мне позволено отправить письмецо родным и близким. И я, пользуясь случаем, пишу докладную Березину и всему штабу КОВПСРОА. — Майор гыгыкнул, от чего-то развеселясь. — Чешуйчатники, как правило, читают только начало письма. И, если оно не покажется им подозрительным, дают добро на отправку. Потому я все письма в КГР начинаю примерно так. — И майор процитировал воображаемое письмо. — Здравствуйте дорогие, дядька, тётка, брат, сестра, деверь, тётка деверя, дядька тётки деверя, мама, папа, жёнушка и сынок-шалунишка! С большим приветом к вам, ваш агент номер 99996, Довожу до вашего сведения, товарищ генерал… И так далее и в том же духе. Всё по порядку. От начала и до конца. В последовательности, напрямую зависящей от степени важности обнаруженного и зафиксированного мной.

— Да-а, — только и протянул Придуркин. — А как же жена?

— А никак. Жена и не верит, что я разведчик. Она считает, что я валяю дурака и где-то таскаюсь со шлюшками, а ей пудрю мозги. Просит только, чтобы вовремя алименты отсылал.

— Да уж, много непонятностей в нашей профессии, — вздохнул Придуркин и, пристроив пилку к пруту, начал потихонечку вжикать ею. Вжик да вжик! Туда-сюда! Вперёд-рраз! Назад-дваааа!.. Очень скоро железные опилки посыпались дождём! — Как говорится, терпение и труд всё перетрут, — сообщил майору Кондратий между делом.

— Давай, паря! Работай! На тебя вся кагээра смотрит, — подбодрил евфрейтора тот, выуживая из нагрудного кармана рубашки Кондратия его же, Кондратия жвачку и запихивая её в свой ненасытный рот потомственного майора, да ещё и в двенадцатом поколении.

Кондратий только жалобным взглядом проследил за исчезающим продуктом, но, воодушевлённый и приободренный Середой, с ещё большим рвением принялся работать.

— А как вы, Семёныч, вообще попали в разведку? — поинтересовался суперагент и он же — мастер по пилению решёток.

— Предложили, — немногословно, но со значением ответил майор.

— Как мне? — любопытствовал Кондратий.

— Как тебе, — подтвердил майор. — Подошли и сказали. Я тогда ещё по дискотекам шастал. С кастетом, конечно, в кармане, — сказал майор и счастливо улыбнулся, отдавшись светлым воспоминаниям. — Драки там разные. Попойки с дружками, такими же, как и я, отпетыми хулиганами. Девчонки, само собой…

— Жалеешь, что в разведку пошёл, Семёныч?

— Да чего там жалеть. Кто я раньше был и кем я являюсь теперь? Я Землю защищаю. Слыхал о такой?

— Слыхал. А как же не слыхать? Землица наша. Матушка. Украшение всей Солнечной Системы. Кстати о кастетах. У нас девчонка одна с кастетом ходила.

— Ну, это перегиб. Девчонка должна со скакалкой ходить. В куклы играться.

— Так ей уже за двадцать было, Семёныч! Она у нас с парашютом прыгала, на дельтаплане летала, а игралась на борцовском ковре. Сразу с несколькими спарринг партнерами.

— Доставалось, наверное, бедняжке, — посочувствовал Середа.

— Доставалось. Ей потом наш тренер Ибрагим Ахмедович таких выписывал, что не пожелаешь! За повышенный травматизм на производстве золотых медалей. Целыми днями сама не своя ходила. А, как выйдет на ковёр, так — снова. Не могла удержаться. А так хорошая была. Душевная. Как говорится, последнее с себя снимет…

— ???

— …и другому отдаст, Семёныч. Подержать. Пока душ примет.

— А-а, — догадливо протянул майор. — Душевичка, значит, была.

— ??

— В душевой, я говорю, любила помыться!

— А-а, — пришла очередь Кондратия демонстрировать понятливость. Он быстро допилил первый прут и принялся за второй. — А где вы пилкой разжились, товарищ майор? — поинтересовался, как бы, между прочим, Кондратий.

— А я не говорил? У меня была. Давно. Когда летел на Фомальдегаус, с собой прихватил. — Семёныч поднял вверх назидательно палец. — Каждый уважающий себя шпион, паря, заруби себе это на носу, должен иметь при себе пилку. Мало ли чего? Ходим по тонкому льду, сынок! Бесконечные облавы и провалы, аресты и побеги. В общем, гуляя на свободе, нужно быть готовым, чтобы утратить свободу. Но главное уметь смываться из тюрем, из-за её решёток, каменных стен и прочей колючей свинячей проволоки! Ты проходил курсы по смыванию, заморыш?

— А как же, — гордо расправил плечи Придуркин, не прекращая тем временем вжикать. — Вот, — указал он на еле заметный шрам у себя на лбу.

— След от «колючки», — догадался Середа, дожёвывая кондратьевский «стиморол» и проглатывая его.

— Не-а, — помотал головой Придуркин. — След от стены. Мой инструктор сказал мне однажды: «Ты, Кондрашка, хоть об стену головой расшибись, а перелезь через неё». Я его слова тогда за чистую монету принял. Вот так и получилось.