Шиш вам, а не Землю!

Фомальдегаусцы не успевали с пола подниматься. И всё ж, в конечном счёте, им удалось сверзить могучего агента на пол и скрутить его, как положено.

Аналог земных крыс — фомальдегауские крысозубы с длинными зелёными хвостами и, под стать этим хвостам, яркими гребнями на макушке спешно и с противным кудахтаньем разбегались во все стороны лишь только Кондратий приближался к ним во главе дикой компании.

Зато не убегали от Кондратия сабробаки. Нелепые двухвостые создания с длинными ушами, лишь только заслышали шум, производимый погоней, рванули за Придуркиным. Под шумок эти существа хватали и своих за пятки, то есть — фомальдегаусцев, их хозяев. В результате, тем пришлось поучить озверевших псов и те малость успокоились, получив дубинками по бокам, отошли в тенёк под стену и прилегли там, высунув длинные розовые языки.

После этого они не участвовали в беготне, а только водили из стороны в сторону глазами, наблюдая за процессом издали.

Перескочив через целый ряд мусорных баков, заполненных до самого верха гниющими и вонючими отбросами, Кондратий увидел небольшую аллейку из деревьев и ринулся туда, громко топая ногами по гранитным плитам. Гранитная дорожка привела к бараклидскому крематорию, о существовании которого Придуркин даже не подозревал, но смутно догадывался. Это последнее пристанище на жизненном пути каждого бараклидчанина не очень-то вдохновило или обрадовало земного разведчика и он вполне разумно и тактично обогнул приземистое строение с высокой трубой и, полный самых радостных предчувствий и ожиданий, устремился дальше. По дороге, что вела в неизвестном направлении.

Тем временем со стороны тюрьмы неслись вопли, накрепко связанного уже и брошенного на пол, но не сломленного духом майора.

— На кого батон крошите, недомерки! — орал матёрый разведчик. — Да вы знаете, кто я? Вам это не простится! Вы сами будете сидеть у меня в кутузке!

Кондратий слышал мужественные выкрики майора, но остановиться не мог, чтобы послушать их, так сказать, в спокойной обстановке и тем самым поучиться беспримерному героизму старшего по званию товарища. Любопытство и тяга к открыванию новых горизонтов толкали Кондратия вперёд.

И оно, это любопытство толкало Придуркина до тех пор, пока не вытолкало его на дорогу, где он встретил едущий грузовик. В кузове машины сидели, одетые в камуфляж, чешуйчатники и в лапах каждого виднелось, маслянисто поблёскивающее, ружьё, похожее на длинную подзорную трубу.

— Эй, инопланетянин! — закричали весело фомальдегауские вояки, завидев Кондратия. — Куда бежишь? Залазь к нам. Подвезём, так и быть.

Служба уже порядком осточертела чешуйчатникам и они радовались хоть какому-то разнообразию в облике Кондратия в череде своих унылых будней.

Кондратий воровато оглянулся и, увидев, что погоня безнадёжно отстала, облегчённо взмахнул рукой.

— Да гонются тут всякие, — сказал он. — Честному Хомо Сапиенс совсем проходу не стало. — Чешуйчатники протянули когтистые лапы и подхватили Кондратия, втаскивая в кузов машины. В машине нашлось свободное местечко. Грузовик ехал быстро и дерзкие выкрики Середы, всё более, отдалялись, пока не затихли. — Куда путь держите, служивые? — поинтересовался Кондрат, насторожённо озираясь и разглядывая солдат.

— Как куда? — недоумённо вопросил один из камуфлированных с тараканьими усиками над верхней губой. — И дураку понятно, дорога ведёт только в одно место — ракетодром Трёх Свиней.

— Только трёх? — уныло протянул Кондратий. — Неизвестно почему, но ему жутко хотелось, чтобы этих свиней было побольше. Может быть потому, что в Бараклиде жрать было нечего и у него давно кишки в животе марш играли.

— Только, — авторитетно подтвердили. — Больше, наверное, не завезли, когда называли это почтенное место. А, что, ты и вправду не знал, куда ведёт дорога?

— Знать то знал, — схитрил Кондратий. — Но вот решил вас проверить.

— Нам к этому не привыкать, — угрюмо буркнул один из чешуйчатников и внезапно зло взглянул на пассажира. — А ты, паря, случаем не из той комиссии будешь, что добивается уравнивания прав служащих фомальдегауской доблестной армии с крысозубами и урезания солдатского пайка на одну треть?

При упоминании об урезании пайка уже все чешуйчатники с ненавистью посмотрели на Кондратия.

— Не, я не из комиссии, — поспешил откреститься Кондратий, с облегчением вздыхая оттого, что он и вправду не из комиссии.

Кондратий, ведь, прекрасно понимал, стоит ему признаться в урезании пайка и гибель его при невыясненных обстоятельствах в результате несчастного случая стопроцентно обеспечена. Не нужно было быть большим учёным, чтобы понять, что солдаты любой из армий галактики не любят, когда урезают их паёк.

— Смотри, — подтвердил мысли Кондратия тот, что спрашивал про комиссию, — не дай бог раскроется, что ты из Комиссии, кранты тебе обеспечены. Усёк?

— Чего ж тут не усечь, — кивнул Кондратий. — Всё и так ясно, как дважды два.

— Что ж ты в трусах бегаешь, молодой человек? — повернулся к Кондратию фомальдегаусец с нашивками унтер-капрала на рукаве и бугрящимися мышцами под этим рукавом.