Шиш вам, а не Землю!

Но Кондратия не успокоило отсутствие вражеских снарядов. Он, ведь, знал, что разорвалась только одна «дыня». Вторая же где-то околачивалась, выжидая когда «Скользкий» зазевается и повернется к ней спиной. Возможно потерявшаяся бомба — самая коварная бомба фомальдегаусцев и теперь она невидимая и неслышимая, мчится к «Скользкому», лелея в своем пороховом сердце злобную надежду подорвать корабль землян, как какую-нибудь ржавую, старую жестянку.

И Кондратию только приходилось надеяться, что чертова бомба заплутала где-то в звездах, сбившись с курса.

Но наш суперагент напрасно рассчитывал на благополучный исход дела и плохие штурманские качества торпеды инопланетян. Вскоре так шандарахнуло, что зазвенело в ушах, а в животе заурчала крем-содовая.

И, оставляя за собой шлейф дыма, корабль землян стал падать.

Нет, конечно же, никакого дыма не было. И падения — тоже.

Как ни забавно, но в огромном космосе просто некуда падать. Просто Кондратию так легче было видеть ситуацию: дымящийся «Скользкий» падает на… Черт его знает на что!

Он нервно хохотнул и приник к окуляру перископа, надеясь разглядеть через него хотя бы вражеский корабль. Однако, оптика с этой стороны, в результате недавнего попадания снаряда, вышла из строя. Тогда Кондратий распрямился и устремился по трапу наверх.

Обзорные экраны рубки чахоточно мигали, не показывая ничего, а в воздухе пахло оплавленной пластмассой. Скорее всего «дыня» инопланетника нашла самое уязвимое место в обороне «Скользкого». Если уж и защитное поле не помогло.

Кондратий взволновался и почувствовал. Что взмок. Пот струился по его лицу, щекам и стекал на накрахмаленный воротник форменной рубашки.

В утробе корабля что-то ухнуло, заскрипело, а затем звонко хлопнуло. Дым в рубке сделался еще гуще.

Решительным жестом Придуркин сорвал с шеи галстук и с тем же настроением лишая себя и рубахи. Он понял, что жить ему осталось считанные мгновения. То есть, то непродолжительное время, пока инопланетяне не вгонят в бок «Скользкого» еще парочку своих зарядов.

Становилось не очень-то и весело, если посмотреть хоть с какой стороны. Особенно, учитывая то обстоятельство, что у Кондратия разболелась голова.

Головная боль возникла исподволь, она разрасталась и вскоре охватила не только голову, но и шею, плечи, ребра, таз, копчик и прочее. И Кондратий понял, что кто-то использует ультразвуковые пилы, пытаясь проникнуть в его корабль.

Об ультразвуковых пилах Кондратий догадался, потому что читал раньше, до того как стать агентом КГР, фантастические романы, в которых этот способ проникновения в чужие корабли считался самым быстрым и удобным.

Конечно же, еще совсем недавно Кондратий не верил ни в каких инопланетян. И, стоя у заводского конвейера считал их досужей выдумкой и фантазией, распаливших свое воображение с помощью кофе, писателей. Но теперь все складывалось по другому. Теперь все было не понарошку, а всерьез.

Очень скоро его схватят чешуйчатые и возможно зубоклыкие страшилища со злобными фиолетовыми глазами и перепончатыми лапами. Бррр!..

Так все и произошло, как представлял себе Кондратий.

В тот момент, когда головная боль улеглась, стена, рухнула отделявшая Кондратия от холодного космоса, и в клубах пыли перед ним предстали те самые существа, которых он и представлял себе в своих леденящих кровь фантазиях.

Пророчества обпившихся кофе писателей сбылись. И сейчас агент с инвентарным номером 13–13 мог воочию убедиться в мерзоглядности представленной ему космической судьбой картины. К тому же существа, которых Кондратий чисто автоматически насчитал целых четыре, держали в своих мерзких перепончатых лапах, скорее всего, оружие, пусть и напоминавшее Кондратию безобидные водяные пистолеты.

Инопланетяне злобно глядели на суперагента земной разведки и Кондратий не знал на что злобы у этих монстров космоса больше, на него, Кондратия или на земную разведку.

Одна из тварей подошла к герою и ткнула его в грудь тем, что сжимала в своих чешуйчатых, отвратительных лапах.

— Мордой к стене! — прошипело страшилище тоном, не терпящим возражений.

И, не желая искушать, итак, в общем-то, обделившую его, как он сам догадывался, судьбу, Кондратий послушно, но с гордым и независимым видом повернулся к гостям обратной стороной своего же фасада. И, понимая всю малокультурность своего поступка, он все ж таки догадывался, что лучше не перечить.

После этого его тщательно обыскали, но, не обнаружив ничего крамольного, кроме ручки, блокнота и удостоверения на имя секретного агента-13-13 ефрейтора Придуркина, чешуйчатые разочарованно присвистнули своими жаберными щелями. Ведь чешуйчатники рассчитывали на больший улов.

Потом его допросили.

— Сколько на Земле человекоединиц? — пытали его.

— Не считал, — практически не задумываясь, отвечал Придуркин.

— Какое тысячелетие на земном календаре?

— Какой календарь вы имеете в виду?.. — бойко отвечал Кондратий.

— Самая большая глубина вашего мирового океана?

— Марианская впадина. Одиннадцать кэмэ.