Читаем Шишков полностью

Продолжая трудиться над первой книгой «Емельяна Пугачева», Вячеслав Шишков оставался верен своим творческим установкам — он внимательно наблюдал за происходящими в стране событиями и продолжал откликаться на них очерками, статьями. В 1933 году, перед началом работы над «Пугачевым», Вячеслав Шишков вместе с Алексеем Толстым побывал в Кандалакше на подъеме со дна Белого моря ледокола «Садко». В этом северном городе и окрестных рыбацких колхозах Вячеслав Шишков, как обычно в таких случаях, встречался с местными охотниками, рыбаками и подолгу с ними разговаривал, наслушался от них разных любопытных историй, которые частично пересказал в очерке «„Садко“ — гость советский».

Эта поездка произвела и на Шишкова, и на Толстого большое впечатление. Помню, с каким увлечением рассказывал об этом Алексей Николаевич в один из своих приездов в издательство. Свое восхищение Вячеслав Яковлевич высказал в письмах к друзьям, в очерках. «За двадцать дней путешествия многое осмотрели, — писал Шишков. — Зрелище было поразительное: и природа, и непомерные, увенчанные большим успехом труды людей. Север осваивается, он живет и будет не только жить, но и процветать. Вопреки карканью царских чиновников за Полярным возможно и земледелие — сами видели и ели землянику садовую, больше грецкого ореха, цветную капусту, огурцы, помидоры, кольраби и проч.».

Вячеслав Яковлевич делится своими впечатлениями о поездке с М. Горьким В декабре 1933 года он пишет ему: «Был в Хибиногорске, в Нивострое, в заполярных совхозах, в лисятнике Канадских лисиц (написал о зверьках очерк) и проехал по великолепному Беломорско-Балтийскому каналу… Я бы советовал приехать вам в Хибиногорск, удивительной красоты там природа и климат для легких целителен».

В 1933–1934 годах Вячеслав Яковлевич пишет рассказы, посвященные гражданской войне, — «Пепел», «Дивное море», «Вспомнил». Последний рассказ с согласия Шишкова А. Н. Толстой использовал в своем романе «Хмурое утро». А рукописи остальных рассказов погибли в городе Пушкине во время наступления фашистов. Продолжая работу над «Емельяном Пугачевым», автор пишет либретто оперы «Угрюм-река» для композитора Д. Г. Френкеля.

В 1934 году Вячеслав Шишков вместе с другими ленинградскими делегатами принимал участие в работе Первого Всесоюзного съезда писателей. Съезд для Вячеслава Яковлевича был большим и важным событием. Вряд ли в эти торжественные дни он мог забыть несправедливые и необъективные выступления некоторых рапповских критиков по поводу романа «Угрюм-река» и других произведений. Не думаю, что Шишков не заметил статью критика С. Динамова «Чумандрин и Толстой», в которой Чумандрин ставился выше Льва Толстого. «Да, были времена!» — замечает по этому поводу Вячеслав Шишков в одном из своих писем.

Мудрыми словами, не потерявшими и в настоящее время своей остроты и значения, говорит он об итогах съезда в «Литературном Ленинграде»: «Если мы, активно участвуя в текущей жизни, сумеем вырвать из своей души пустое тщеславие, если мы станем искренно помогать друг другу в литературных трудах, то мы этим самым действительно образуем высокоидейный союз советских писателей, представляющий собою не механическое, через устав и параграф, соединение людей нашей профессии, а союз мастеров слова, спаянных внутренней силой порыва поднять советскую литературу на высоту эпохи. Только такой союз и может нас двинуть в дальнейший путь к той вершине, которую мы обязаны взять».

Вячеслав Шишков не уходил от своих общественных нагрузок в творческие отпуска. Большую и напряженную работу над «Пугачевым» он опять-таки совмещает с общественной деятельностью. Добросовестно исполняя обязанности председателя ревизионной комиссии Союза писателей, члена редакционной коллегии журнала «Литературный современник», члена редсовета ленинградского филиала издательства «Советский писатель», Шишков по-прежнему много времени и внимания уделял и начинающим писателям. В письме к своему старому другу по исследовательской работе в Сибири В. П. Петрову Шишков жалуется, что не сумел выбрать времени, чтобы заехать к нему: «…Проезжал я мимо Петровского парка, возили меня на кинофабрику, мысленно помахал тебе рукой. Кинофабрика хотела экранизировать „Угрюм-реку“, да, видимо, раздумала… Сейчас работаю над „Пугачевым“. Кой-что уже написал… Отвлекался, занялся другим, да и публика по летнему времени мешает, то один приедет, то другой. Молодые писатели осаждают, тащат рукописи: „Прочти, помоги, отец“. Отказать нельзя, сердце кровью обливается, ребята хорошие…»

В 1935 году по приглашению Ф. И. Крылова, с которым писатель близко познакомился во время подъема ледокола «Садко», Шишков вместе с Клавдией Михайловной едет на эпроновские работы по подъему затонувших кораблей в Одессу. Через некоторое время они прибыли в Севастополь, где также велись эпроновские работы. В Балаклаве Шишков познакомился с учащимися водолазного техникума, затем он побывал на раскопках в Херсонесе, потом в Бахчисарае и, наконец, в Сухуми…

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары