Шива и Кундалини. Все тайны индийской йоги

Подобными описаниями действительно очень легко впечатлиться. А об энергиях Центра, периферии, эпицентра и о ЗМЕИНОМ ТРЕКИНГЕ (!) обманутый Кундалини человек, естественно, ничего не знает — вся популярная литература по эзотерике делает всё для того, чтобы утаить самое Главное! Йогические учения вообще (и в маскировочных целях) очень любят смешивать и приравниванить все энергии к общему понятию безличного, абстрактного, нейтрального, провозглашая ложный принцип: «Все пути ведут к Богу!»

В действительности же Кундалини — это не Свет Любви, хотя бы потому, что далее за описанным Г. Кришной «жидким светом» сразу следует «отмашка»:

«Я попытался ещё раз повторить упражнение, но был столь усталым и вялым, что не нашёл в себе сил для концентрации. Я поднялся, чувствуя слабость в дрожащих ногах. Казалось, вся моя жизненная сила куда-то испарилась. Руки не слушались. У меня почти не было аппетита, во рту пересохло, и я никак не мог сосредоточиться во время работы. Я был обессилен, апатичен и не склонен вести какие-либо разговоры. Через какое-то время я почувствовал, что задыхаюсь в помещении…»

«Я не позволил своему вниманию отвлечься и вновь услышал ревущий звук в тот миг, когда поток ослепительного света ворвался в мой мозг, наполняя меня жизненной силой. Я ощутил, как расширяюсь во всех направлениях за пределы плоти, полностью захваченный созерцанием блистающего света, становясь с ним одним целым, но всё же до конца не сливаясь с ним. Состояние длилось меньше времени, чем вчера, а чувство экзальтации было не таким сильным. Вернувшись в нормальное состояние, я услышал, как дико бьётся моё сердце, и ощутил горечь во рту. У меня возникло чувство, словно поток раскалённого воздуха пошёл через всё мое тело. Чувство усталости и упадка сил было более сильным, чем вчера. Чтобы восстановить силы и спокойствие, я некоторое время отдыхал. Ещё не рассвело, и я убедился в том, что переживание было подлинным, солнце не имело никакого отношения к увиденному мной внутреннему свету. Но откуда взялись депрессия и беспокойство? Почему отчаяние овладело мной, когда я должен был благословлять свою счастливую звезду и радоваться удаче? Я почувствовал нависающую угрозу со стороны чего-то превосходящего моё понимание — опасность, исходящую от чего-то неощутимого и таинственного, чего я не мог ни постичь, ни проанализировать. Тяжелая туча депрессии и тоски, не имеющая никакого отношения к внешним обстоятельствам, поднявшись из глубин моего существа, нависла надо мной. Я чувствовал себя совсем не тем человеком, каким был всего несколько дней назад. Во мне поселился страх перед этой неизъяснимой переменой, страх, от которого я не мог избавиться, несмотря на все усилия воли»

Любовь — сама гармония, идеальное равновесие! — никак не может нести угрозу, боль и вызывать панику и страх! Ни в процессе своего явления, ни потом, после своего исчезновения! Свет Любви являет себя всегда очень нежно и бережно, и «откатывается» квант сознания от этого дивного Сияния всегда плавно и мягко без инерционных отмашек в духовную тьму, так как на пути Любви искатель остаётся в поле притяжения этого волшебного Света. А у Гопи Кришны мы наблюдаем всё с точностью наоборот:

«Все последующие дни показались мне нескончаемым кошмаром. У меня было впечатление, что я бросился вниз головой с прочной скалы нормального состояния в бешеный водоворот безумного существования»

И очень характерную «деталь» приводит Гопи Кришна — где Кундалини, там нет Любви!

«У меня пропали все чувства к жене и детям. Моя любовь к ним шла из самой глубины души. Но источник её как будто иссяк. Казалось, что иссушающий вихрь пронёсся по каждой поре моего тела, СТИРАЯ ЛЮБОВЬ к ним без следа. Я смотрел на своих детей, пытаясь каким-то образом воскресить былую любовь, но тщетно! Похоже, моё чувство угасло безвозвратно. Они казались мне чужаками. Пытаясь воскресить любовь, я то и дело ласкал их, говорил им нежные слова, но мне никак не удавалось делать это с подлинной теплотой, присущей истинной привязанности. Я знал, что они — моя плоть и кровь, и осознавал свой отцовский долг. Мои суждения были столь же критичны, как и прежде, но ЛЮБОВЬ УМЕРЛА. Воспоминания о покойной матери, которую я искренне любил, уже не несли за собой волны сильных эмоций. С отчаянием я взирал на гибель этих глубоких чувств, осознавая, что стал совершенно другим человеком, лишённым всего, что придаёт жизни настоящее очарование»

«Я превратился в воинствующего атеиста, яростного еретика, врага всего, что связано с религией и духовностью. Возможно, какая-то иная, тёмная сила овладела мной?»