Шива из Стали

— Вы обязаны осушить добрую порцию грога! — провозгласил он, протягивая мне череп-чашу. — Лишь после этого мы примем вас в свое общество и разрешим копать туннель, где вам вздумается. В противном случае мы окрестим вас в купели с вином — окунем с головой и будем держать, пока петух не запоет!

Я выхватил саблю из ножен.

— Фи-и! Какой моветон! — сказал тощий Король. Он повел рукой — и толстуха вдруг запела.

Петерс решил, что мне приходится совсем солоно, и, недолго думая, кинулся прямо в дверной проем. Прокатившись до половины лестницы, он прыгнул, вцепился в скелет над столом и повис на нем. Пение мгновенно прекратилось. Поднялся крик и визг. Прихвостни Короля Чумы, сами сущие монстры, были напуганы жуткой физиономией Петерса, который и всегда-то был страшен, а тут скроил такую рожу, что впору перекреститься.

Отпустив скелет, Петерс спрыгнул на стол.

— Хватит горевать, бабы! — крикнул он. — Сыпь вверх по лестнице, братва!

Король Чумы позабыл обо мне и двинулся на Петерса, угрожающе выставив массивную кость.

Петерс шагнул вперед, схватил неподъемную лохань с вином, крякнул, потянул ее вверх — успел скоситься на меня и подмигнуть — и поднял над собой. Не теряя времени я кинулся к лестнице и взлетел наверх. За моей спиной слышались вопли и плеск — это Петерс опрокинул на честную компанию лохань с вином.

Не успел я оказаться наверху, как ко мне присоединился хохочущий Петерс. Он шустро захлопнул дверь и привалил ее тяжелым гробом.

В этот момент в дом гробовщика вбежал Эмерсон. За его спиной в дверном проеме светила только что взошедшая луна. Орангутанг бешено зажестикулировал. Петерс кивнул головой.

— Лучше нам побыстрее отсюда убираться, — сказал Петерс мне. — Потешились — и будет.

Мы последовали в вечерний мрак вслед за нашим мохнатым проводником.

Конюшни постоялого двора. Очаровательная леди сидит на гробе, рядом с ней — несколько узлов и сундуков с нашим имуществом, на котором нахохлилась большая черная птица.

Я ахнул.

— Лигейя, а где наша карета?

— Пока я ходила присмотреть более или менее сохранный дом, где можно поселиться на время, возница остался один и выгрузил вещи. Я застала его, когда он скидывал последний наш сундук. Потом он сел на козлы, схватил поводья и погнал лошадей. Негодяй испугался Красной смерти.

— Он что — на прощание так и сказал?

— Нет, укатил молча, разбойник! Но после того как вы ушли обследовать деревню, он говорил, что вы, должно быть, совсем рехнулись, и предлагал мне бежать вместе с ним.

— Эдди, по дороге сюда я видел тележку, — произнес Петерс. — Можно погрузить наш скарб.

— Хорошая идея. Волоките ее сюда, — сказал я.

Мы погрузили вещи на тележку и двинулись в путь, но тут заметили далеко впереди удалявшихся от нас двух мужчин — один из них был в костюме шута.

Я собирался окликнуть их, однако Петерс дернул меня за рукав.

— Они навеселе, — сказал он. — Вишь, какие кренделя ногами выписывают!

— Ну и что?

— Напоминают тех, в подвале.

— А вдруг они не придурки? Просто нормальные жители деревни — из тех немногих, что выжили.

— Лучше пойдем потихоньку за ними и поглядим, куда они путь держат.

— Да, не стоит сразу заговаривать с ними, — согласилась Лигейя.

— Как мы пойдем за ними — с тележкой! — сказал я.

— Да они же почти в стельку, — возразил Петерс. — За ними хоть кавалерийский полк иди — все равно не заметят.

И мы на большом расстоянии последовали за странной парой.

Будучи уверены, что в деревне они одни, пьяные говорили громко. Из обрывков их сумбурного разговора мы поняли, что одного зовут Монтрезор, а второго, в шутовском наряде, — Фортунато.

Монтрезор пару раз оглядывался, но у меня было впечатление, что нас он не видел и постукивания нашей тележки не слышал.

Говорили они о винах. И оба проявляли недюжинные познания. Так и сыпали названиями вин и словечками, принятыми в среде виноделов и винокуров.

Они припетляли к большому ветхому особняку, который стоял немного на отшибе возле рощицы, облитой лунным светом.

Монтрезор долго возился с замком.

Фортунато хихикнул и сказал:

— Дурья голова, дверь собственного дома открыть не может.

Я вздрогнул — из обиталища месье Вальдемара раздался тихий стук.

Лигейя положила руку на крышку. Очевидно, она установила месмерическую связь, потому что через некоторое время провозгласила:

— Это нужное место. Надо проникнуть в дом — туннель где-то там.

Мы решительно направились ко входу в ветхий особняк.

Нам с Петерсом пришлось долго молотить кулаками по двери, прежде чем ее открыли. На пороге стоял Монтрезор. Наша компания вызвала на его лице последовательное чередование удивления, раздражения и легкой настороженности.

Такая троица — с орангутангом, вороном и нагруженной тележкой — могла кого хочешь озадачить.

— Мистер Монтрезор? — спросил я, питая надежду, что мой собеседник знает английский язык.

Он изучал мое лицо на протяжении нескольких секунд, потом процедил:

— Ну, я Монтрезор. Чего вам?

— Я насчет доставки ящика «Шато-Марго», — пояснил я.