Шиза

Парень даже не дернулся, поэтому я сделал вывод, что он все еще не слышит меня достаточно четко. Ну или вообще не слышит. Мало ли что теперь может быть после такого жесткого приземления. Я понял, что мы висим вниз головой. Нет, не так. Парень висел вниз головой, а я снова поймал отголоски внетелесного опыта. Ненадолго. Как только переносчик начал исправлять наше положение, то я снова переместился в его макушку. Мы очень ненадежно висели на таком удалении от земли, что любой обрыв дельтаплана или строп подвеса грозил серьезными травмами. Если бы у меня было тело, то меня бы бросило в жар, а ладони вспотели бы. Но переносчик, казалось, оставался спокоен. Пока он доставал веревку из рюкзака, обрыв материи дельтаплана два раза весьма существенно скинул нас вниз. Парень спешил, что-то вязал на шнуре. Я не выдержал и сказал:

— Саморазвязывающийся для спуска надо.

Парень начал вязать саморазвязывающийся узел. Похоже, что мысли дураков сходятся, как гласит пословица. Когда мы спустились вниз, я всё еще чувствовал волнение от произошедшего. Вот вроде бы я груз, а переживаю за носителя. Ну да, мне же тоже хочется быть доставленным.

— Неплохо. — похвалил я его.

— Да, неплохо. — вдруг ответил он.

Что это было? Он что, меня слышит? Так, стоп. А чему тут удивляться и зачем паниковать. Титов же меня предупреждал, что это необычный переносчик. Я, конечно, с обычными не встречался, сравнивать не с чем. Но то, что мне с ним в контакт войти придется, я знал заранее. То, что он раньше слышит, я уже отмечал. Видимо с внутренним слухом у него было пока что не очень, раз открытый разговор состоялся после аварии об дерево. Ну это еще, конечно, не разговор, но хоть какое-то его начало.

— Эй, вылезай давай. Нам еще долго идти вместе. — услышал я его голос.

В общем, так мы и познакомились. Договорились сразу общаться на «ты». Я назвал только свои инициалы — Лот, Луценко Олег Тимофеевич, если полностью. Но полностью ему не надо знать пока что. Парень назвался Эром. Просто Эр, словно первая буква его имени или фамилии «Р». Не так уж мы и хорошо знакомы, что бы открывать друг другу все свои секреты. Я ведь еще не знал, какое он получил задание и что знает обо мне. И решил всё это выяснять постепенно, открывая информацию про себя по минимуму. Не люблю длинные и объемные признания, выворачивание души и рассказы о себе.

Оказалось, что Эр придерживался аналогичного мнения, и сразу сказал мне что-то о допуске нулевого уровня, честно заявив: не знает, что можно, а что нельзя со мной обсуждать. В общем, после первой непродолжительной беседы я пришел к выводу, что у нас одна цель, но совершенно разный стимул двигаться вперед. И чем дальше мы шли, чем больше мы общались, тем больше я убеждался: то, что ему обо мне рассказали, никак не совпадает с действительностью. Поэтому я решил быть очень осторожным с этим переносчиком. Как там говорил Титов? Другая легенда во избежание проколов? Придется налаживать отношения?

Парень был опытным ходоком, я это понял еще в начале нашего путешествия. Но вот только весь опыт был накоплен на его стороне от линии боестолкновений, а не у нас в тылу. Эр совершенно не скрывался от потенциальных тепловизоров и видеосканеров местности, но по какому-то наитию всё же избегал их. А приборы контроля должны были быть, пусть даже мы не видели. Похоже, у него был зашкаливающий уровень удачливости, если он шел через ловушки, словно слепой по минному полю, и не разу не попался. Переносчик обмолвился про ассимиляцию памяти, объединение опыта, и это, вполне возможно, могло помогать ему оставаться незаметным. Ведь меня-то этому учили, а значит и он, если не врет, мог получить доступ к этому опыту. А еще со слов Эра открылось, что где-то параллельно идет группа сопровождения, которая, скорее всего, отвлекала на себя побольше внимания, чем мы. И наши военные, разведка, особисты ведут обе цели — и одиночного Эра, и группу — пытаясь понять их замысел. Иначе бы всех просто уничтожили сразу после обнаружения.

Когда мы вышли на котлован, из которого строились тоннели к нашим подземным базам, оказалось, что переносчик почти ничего не знает о нас, о своем враге. Не о методах войны, ни о возможностях наступления или обороны под землей. И меня посетило неприятное ощущение, что переносчика, словно мальчишку выпустили погулять в чужой лес. Титов, наверное, полагался на мои инстинкт самосохранения, рассчитывал, что я всеми силами уберегу парня от провала, что бы сохранить и свое сознание тоже.