Шиза

Я девушка хоть и хрупкая, но умная, книжки разные читала, людей разных встречала. Поэтому, как только я вошла в здание железнодорожного вокзала, то сразу остановилась в широком вестибюле, развернулась к двери-карусели и стояла некоторое время рассматривая и запоминая входящих людей. Причем, постаралась сделать это ненавязчиво, словно о чем-то задумалась. Хрупкие девушки иногда задумываются и стоят как античные статуи, погруженные в свои мысли. Затем покрутившись у табло с расписанием поездов, я выбрала, как мне казалось, оптимально запутанный маршрут. Предстояло сделать несколько пересадок на скоростных электричках, и одна из этих пересадок была в Камшарах с разрывом по времени в пару часов. Можно было только догадываться, хватит ли этого времени, и стоит ли так спешить на непонятно кем назначенную встречу. Но где-то внутри теплилось чувство, что моя спешка и действия наугад являются как минимум правильными с точки зрения моей верности идее мужа. Ну а что еще нужно любящей женщине?

Придумано — сделано. Я купила все билеты вплоть до Бороглебска. Там еще для галочки придется пойти в тот морг и поглазеть на останки. От этой мысли меня слегка передернуло, я не любила смерти и их последствия.

Следующие несколько часов я пялилась в окно электрички, сходила с поездов, пересаживалась на другие, гуляла по перронам, изучала инфопанели на каждом из вокзалов. Они, эти стенды с постоянно обновляющейся информацией, были на удивление друг на друга похожи, не смотря на то, что стояли в разных городах. Точнее сказать, то, что они показывали, было одним и тем же: они транслировали смерть. Постоянным потоком шли объявления о поиске пропавших, соболезнования о погибших, сбор добровольцев, сбор помощи и так далее. Всё крутилось вокруг смерти и горя. Насмотревшись на очередную инфопанель, я садилась в следующую электричку и, глазея в окно, думала об этом. И чем дальше уезжала, тем больше меня охватывало чувство тоски и страха перед войной.

Это мы сидим в глубоком тылу, это мы не видим массовости этих объявлений, похоронок, свечек на развалинах. Ну да, и у нас ракеты находят свои цели. Но чем ближе к фронту, тем больше земля, здания и души живущих в них людей напоминают сыр. Они так же испещрены дырами от взрывов, пробоинами от ракет. Это до нас что-то не долетает, сбивается на подлете. А здесь в первом поясе обороны плотность обстрела выше. И так же пропорционально растет поток объявлений на инфопанелях.

К вечеру настроение мое всё же было испорчено. Прав был мой муж, что в состоянии войны счастье не может быть окончательным. Или оно вообще невозможно, это уж кто как относится. Он как-то сказал, что не имеет права быть счастливым, и сейчас я с ним соглашалась. Наверное, он видел больше меня.

Уже по темноте, таща за плечами легкий рюкзак, а внутри тяжелое настроение, я завалилась на лавку очередного вокзала, строго настрого приказав себе не подходить к инфопанели.

Что бывает от ночевки в сидячем положении на деревянной лавке с рюкзаком под головой? Правильный ответ: спящий принимает форму лавки и не может уже с ней расстаться. Как я замечательно выспалась вчера, точно так же я отвратительно не выспалась сегодня. Каким легким мое тело было перед сборами в поездку, таким же разбитым и скрюченным оно ощущалось сейчас. Кое-как разогнувшись, я поплелась в вокзальную уборную и попыталась придать себе хоть схожесть с человеком. Затем зомби по имени Агнесса шатался по зданию вокзала в поисках автомата с кофе. После употребления сублимата, которое кто-то очень смелый приравнял к кофе, я начала хоть что-то осознавать в окружающем мире и удосужилась посмотреть на часы. И вовремя. В следующие несколько минут я с воплями бежала на перрон, прыгала в электричку, тыкала в проводника всеми имеющимися билетами, с ходу не подобрав нужный. Но всё обошлось, поезд оказался правильным, и меня не выпихнули из него.

В Камшары я прибыла в середине дня. Плохая погода осталась где-то там на западе, а здесь во всю светило солнышко, щебетали птички, дул теплый ветерок, и всё это создавало такую идиллию, что захотелось заплакать. Настолько это напоминало тот самый день, когда мы были тут вместе. Настолько сейчас не хватало Олега.

Прежде чем добраться до нужного места я старательно петляла по улицам поселка, останавливаясь за поворотами и немного пережидая. И искала в прохожих знакомые лица, которые могла видеть в начале своего путешествия. Меня по-любому вели, кто-то незримо должен был сопровождать Хранителя Картотеки. Или люди Куценко, или служба госбезопасности. Ну не бывает так, что невыездной до этого Хранитель в один миг избавился от всех ограничений. Вон как мне жизнь в детстве чуть не испортили эти ограничения, да и то я лишь дочерью Хранителя была. А тут я пусть и временный, но тот самый Хранитель тайн и секретов азарийской крови.