Шиза

Тут я всхлипнула. Запрещенный прием в разговоре с военными, но весьма действенный в общении с мужчинами. Первые начинают искать ответ на хлюпанье носом в уставе, вторые делают кислую мину перед скорой капитуляцией.

— А патологоанатом только отписку прислал, что тело в плохом состоянии. Ну кому из врачей-полевиков хочется исполнять указания таких лабораторных крыс, как мы? — напирала я. — А вот с выездом Хранителя тут конечно вы правы, поэтому я к вам и обращаюсь. Пожалуйста.

Вообще, такой жесткий солдафон, коим я его нарисовала в своем воображении, должен был сейчас рявкнуть на меня и отшить. Но он молчал. Еще один хороший знак.

— Что, не можете спокойно сидеть, пока мужа нет? Хочется тоже погеройствовать? — спросил он каким-то усталым, и, кажется, даже сочувствующим тоном.

— Не могу. — тихо сказала я, затаив дыхание в ожидании его дальнейших слов.

Самое худшее, что могло сейчас произойти, это был не его отшив меня с моей инициативой, а скорее то, что он начал бы по-отечески проявлять сочувствие и отговаривать. Из такой ненужной мне «заботы» я бы не знала как выбраться.

— Агнесса, вы же к гражданской службе относитесь, а не к армии. Как вы себе представляете могу распоряжаться вашими сотрудниками?

— Ну как с Олегом. — оставалось лепетать, отыгрывая роль.

Это очень действенно, когда выдаешь эмоциональный напор, потом пускаешь слезу, а потом с видом овечки ждешь участи. Нет, конечно я не практик нейро-лингвистического программирования или адепт секты женских штучек. Это у нас в крови, это у нас с рождения. Мы оттачиваем это на папах, к которым подбегаем, просим игрушку, иногда со слезками, а потом начинаем сюсюкать. Потом на мужьях. Иногда на коллегах, начальниках.

— Тааак-с. — крякнул Куценко. Помолчал. И когда я уже начала волноваться, продолжил: — Хорошо, я отправлю вызов. Миссия вашего мужа секретная, но вы по должности всё же влезли в неё. Кому как не вам продолжать его дело тут, действительно. Не обещаю, что всё сработает, так как второго Хранителя могут и не отпустить. У меня тоже есть начальство.

Рассказывая мне эти подробности, он, похоже, проговаривал ту мотивацию, с которой будет писать это самый вызов. Звучало, вроде, достаточно убедительно.

— А машину дадите? — прощебетала утренняя птичка моим голосом.

— Ну знаете… — и в трубке зазвучали гудки.

Машину он мне не дал, но с вызовом не подвел. Всё как положено в лучших традициях военно-бюрократического аппарата: порученец привез бумаги в канцелярию, дождался активации пометки «Срочно!», а потом с удовольствием наблюдал, как гражданская служба неуклюже ворочается в исполнении приказа и выдачи ему ответной депеши о моей командировке. По крайней мере, я так решила по его улыбке, когда подписывала командировочное удостоверение и вручала ему. А еще задним умом догадалась и начала себе руки заламывать от своей глупости. Командировка на машине полковника означала бы постоянный контроль моих передвижений и, не дай бог, моих контактов. Впредь надо быть осторожнее в своих желаниях, они могут сбыться.

Домой я неслась окрыленная своим успехом, но добравшись до кровати рухнула, как подкошенная. После бессонной ночи и напряженного дня сил не оставалось совсем. И я не раздеваясь завалилась спать.

Утро встретило меня звонком будильника и неясным светом из окон, которые я не удосужилась зашторить. За окном моросил дождь, тучи нависали над самым домом, и, казалось, темнели на глазах. Но меня такая пакостная погода не расстроила. Ведь я первый раз за последнее время проспала в упор до будильника, а не как раньше, встала за час до сигнала. Силы мне еще понадобятся.

Посмотрев на два варианта собранных вещей, валяющиеся посредине квартиры, — на чемодан и рюкзак, которые я все же упаковала по отдельности — решила остановится на рюкзаке. Сборы были не долгими, мне достаточно было привести себя в порядок, переодеться и через пару часов я уже шагала по лужам в направлении вокзала, надвинув капюшон. Ничто не могло испортить мое настроение, сбить мой настрой, ни смурные лица недовольных погодой людей, ни переливы далеких сирен скорых и пожарных, ни оповещения по громкоговорителям о времени комендантского часа на сегодня. После осознания своей ошибки с машиной полковника Куценко, когда я сама чуть не повесила себе на шею сопровождающего, ехать было решено общественным транспортом, так как это был самый удобный для меня вариант, и в то же время спокойно просматривался безопасниками. Петлять и скрывать свои перемещения сейчас нельзя, а то излишняя скрытность вызовет вопросы. Теперь я умная, сама себя не подставлю.

Но как излишняя скрытность, так и беззаботная демонстрация истинных намерений до добра не доведет. Самым сложным было сейчас построить путь через Камшары. Меня спасало то, что до Бороглебска не было прямых маршрутов по железной дороге. В автобусе я ехать не рассчитывала, так как меня укачивало в этих длинномерах на плавной подвеске. Хотя по железной дороге орматские ракеты попадали чаще.