Шиза

Прежде всего я поехала туда найти нашу старую капсулу, свою семейную планету, снова поселить там маму, которая не сильно-то и заметила уход мужа. А мне это место нужно было как исходная точка для новой жизни. Я хотела вернуться на ту развилку, с которой, как мне казалось, моя жизнь пошла не в том направлении, не так как бы мне хотелось. Ну и что, что я хороший сотрудник, опытный лаборант, не об этом я мечтала. Я мечтала о своей капсуле и своей планете. И не стать похожей на своих родителей, которые прожили полжизни как соседи. Самой себе и всему миру доказать, что мои детские мечты о верности семейным идеалам можно притворить в жизнь. Прожить душа душу, держать пряжу и наматывать ее на телевизор. Это была моя верность своей идее.

Правильность моего выбора старого жизненного перекрестка в качестве новой точки отсчета была подтверждена судьбой практически сразу: того самого мальчика я увидела сидящим с закрытыми глазами на лавочке в парке с идиотским выражением лица, подставленным под лучи заходящего солнца. Словно он меня ждал там в состоянии анабиоза, а как очнулся, то только и смог от счастья вымолвить мое имя. Но это, конечно, всё лирика. Мальчик был уже молодым мужчиной, да еще и со щетиной, да еще и в весьма стабильном состоянии опьянения. Стабильном в том смысле, что судя по состоянию, попивал он стабильно.

Это был шанс доказать свою верность своим давним желаниям и мечтам. Словно судьба спрашивала: сильна ли ты в своей вере, или испугаешься несвежести принца? Но я не испугалась. Прямо с этой лавки мой бомжеватый «принц» был засунут мной в реабилитационный стационар, прокапан, выхожен, побрит, переодет.

Ему я сказала, что вернулась именно за ним. Видел ли кто-нибудь, как у человека вырастают крылья? Чаще встречаются растущие рога и короны. А крылья — это редкость. Он готов был воспарить к небу, держа меня за руку, мощи его крыльев хватило бы на двоих. И я с того момента знала, что крылья его не ослабнут. Мы уехали. Стали одним. Единым. Его крылья тянули его вверх, я летела за ним. А он всегда помнил, кто подарил ему эту способность верить в себя и идти, лететь вверх.

Так получилось, что мы стали работать вместе, и постепенно он силой своего ума и целеустремленности стал не кем-то, а настоящим Хранителем картотеки. Он занял то место, которое когда-то принадлежало моему отцу, разлучившему нас. Или это должность разлучила, а отец был жертвой обстоятельств. Не так важно. Главное, что мой мужчина достигший высот, которые принадлежали когда-то моему идеалу в профессиональной среде, остался полной противоположностью отцу и моим идеалом в нашем с ним мире любви и отношений. Он не утыкался в телевизор, как отец. Хотя, по правде сказать, я тоже не занималась вязанием, прядением и всеми этими фокусами с нитками и крючками. Мы посвящали свободное время друг другу и нашим общим увлечениям, а рабочее — нашей общей работе. И мои книжные мечты сбывались, моя выдуманная планета совместного счастья стала приобретать реальные очертания.

Но как всегда бывает, у него были свои идеи и верность им. Странная мужская логика подсказывала ему, что мое счастье должно быть обеспечено миром. То есть, война должна закончится, и тогда я буду именно счастлива, а не просто довольна жизнью. Знал бы он, что счастье это процесс, а не конечная цель. И что война, идущая десятилетиями, в один момент прекратиться не способна. Но он был не менее упертым чем я. Особенно чувство моей безопасности у него обострилось после его службы в армии.

Когда он решил реализовать свой безумный, как мне казалось, план по проникновению в тыл врага, останавливать его было бесполезно. Крылья несли его. В первый его поход на войну, я очень сильно боялась его потерять. Но возможности изменить что-то не было, ведь не он и не я решали, идти или нет. А в этот раз мы решали самостоятельно: он решил пойти, я решила отпустить, потому что понимала, что сила его веры в правильность действий, его верность своей идее гораздо сильнее любой армии, любого оружия.

Наверное, другая села бы у окна, как писалось в книгах, и стала бы ждать своего воина на щите или под щитом. Лила бы слезы, надеялась и ждала. Но не я.

Раскидав всю рабочую рутину, которая досталась мне вместе с обязанностью замещения мужа на роли Хранителя, я тут же полезла в его записи и файлы, что бы выяснить все обстоятельства, которые сподвигли его на поход в плен. Несколько дней я посвятила лишь чтению записей Олега. Среди пленных орматцев есть солдаты с похожими позывными. Даже не с похожими, а почти идентичными, с отличиями в нумерации. Они дают одинаковые показания. Имеют одинаковую военную специальность. Ну этот факт хорошо сочетается с позывными, допустим, а не имеет сакрального смысла. Сакральный смысл как раз в ДНК, в схожести цепочек. Покрутив в голове все возможные причины этих совпадения, я пришла к выводу, что скорее согласна с предположением мужа о программировании этих орматцев.