Шиза, Хром и всякая хтонь

Спустя, по прикидкам, час препираний с глупым барабашкой Хром бросил эту затею и сложил бумажку к ножику, устав наблюдать за растущей геометрической прогрессией сердец на узорах. То ли паника у ковра была, то ли предсказание такое странное… Смысл сего перформанса Хром понял уже позже, а пока ему оставалось смириться и ждать, гадая, что же такого задумал Шиза. Учитывая его натуру, тот явно что-то задумал. Поэтому остаток вечера Хром провел в полусне на матрасе, пытаясь забыть все, что видел. Смерть бедной женщины никак не шла из мыслей, так и стоял перед глазами ее заляпанный бежевый фартук, в котором она вышла из кухни, и в ушах все еще звенел тот выстрел. И Хром старался думать об Ольге, о камне, о том, каким образом это все закончить. В то, как плохо это закончится утром, верить совершенно не хотелось.

* * *

Он проснулся от странных ощущений. Глаза не открывал, но, судя по всему, в мансарде давно стемнело, а свет ему, конечно, не включили – просто заперли изнутри, делай что хочешь, хоть танцуй, хоть песни пой. Мог бы, в принципе, сам дойти и включить, вот только… Что-то теплое двигалось по ноге. Чтобы понять, хватило минуты, и Хром пробормотал, не разлепляя глаз и даже не шевелясь:

– Клиент никакого массажа не желает.

Маша усмехнулась, продолжая гладить его по колену. Это было на удивление приятно: тепло от ее ладони сквозь ткань штанов расползалось по коже, тело как будто плавилось, но при этом ощущалось бодрее. Словно обновлялось. Она погладила его по ребрам, придвинулась ближе, так что Хром уловил ее дыхание, и провела пальцами по виску. Голова от пойманного на лестнице удара прикладом тут же перестала болеть, мысли прояснились. Хром не стал лезть ей в мысли – потому что не хотел. Он вдруг расслабился, вытягиваясь на матрасе во весь рост. Маша гладила его молча, а он ловил кайф, как от растяжки после хорошей трени. Опомнился только, когда на него забрались сверху.

– «Мальчики» надоели? – проговорил он сонно, стараясь не зевать. Будто спал и не спал одновременно.

– Завтра вас… увезут, – Маша сглотнула, сделав паузу, – а мы даже толком не пообщались.

– Хочешь пообщаться? Ты вроде сказала, для тебя это только работа.

Она склонилась, почти касаясь его губами возле уха, и прошептала:

– Иногда она должна приносить удовольствие.

– Угу. Как у тех мудаков, которые стреляют пацанам в затылки.

Хром открыл глаза и посмотрел на нее, силясь понять, действительно ли то, что он чувствует сейчас, это именно его чувства, а не старания Машиных умелых пальцев. Действительно ли ей стало сегодня так страшно, что аж сюда приперлась, или это игра, притворство? Фантазия одной не такой уж и маленькой девочки. Он прислушался к ней, устроив руки на ее бедрах. На Маше была скользкая бабская ночнушка с кружавчиками по краю, который оканчивался чуть ниже попы, и больше ничего. Нырнуть пальцами под тонкую ткань, провести по мягкой коже, задрать край до поясницы… Маша сделала быстрый глубокий вдох и рвано выдохнула, вдруг отстраняясь, но Хром поймал ее руки прежде, чем она смогла что-то ими предпринять, резко перекатился и подмял ее под себя, прижав запястья к матрасу.

– За дверью Мансур, – прошептала она. – Если я не выйду через час…

– И он тебя сюда одну пустил?

– У нас есть некие… договоренности. Ему это неинтересно, не переживай.

– Я понял. Но ему будет интересно, если ты вовремя не выйдешь.

Хром улыбнулся, видя, что Маша теперь, оказавшись в невыигрышном положении, старательно отводит взгляд. Сквозь тонкую ткань он чувствовал ее трепет – настоящий, не наигранный, – а она, видимо, почувствовала его, но вместо удовольствия на ее лице мелькнул страх. Хотя могла же в любой момент пискнуть, рот ей никто пока не затыкал. Хром разглядывал ее, вжатую в матрас, такую вдруг беззащитную, с этой длинной волосней, заплетенной сейчас в целомудренную косу, но притом в вульгарной ночнушке размером с чехол от зонтика. И вдруг стало на все плевать – не в глобальном масштабе, конечно, – а в рамках этой ночи. Что будет утром, что будет с ними вообще, Хром пока не видел и не знал. Зато точно понял, чего хочет эта женщина.

– Только давай договоримся, без твоих этих фокусов, – он двинул бедрами, прижимаясь еще плотнее, и Маша тихо застонала на выдохе. Попыталась сдвинуться, но Хром не пустил, и тогда она забилась в его руках, стараясь высвободить свои из захвата. Хром и так собирался их отпустить, потому что все самое интересное у них с Машей происходило ниже, но, перед тем как продолжить, тихо сказал ей в губы, словно это ее первый раз. – Не бойся. Не обижу.

– Я же пальцы тебе ломала.

Их глаза наконец встретились – Маша смотрела на Хрома загнанным зверьком.

– Мамка меня всегда ругала, что я слишком добрый, – улыбнулся он перед тем, как ее поцеловать.

И дальше наконец все пошло как надо.