Шиза, Хром и всякая хтонь

Хром чувствовал, что каждый из них, помимо увиденного на этом сеансе, теперь будто заново вернулся в свою личную микротравму. И если до других не сразу дошло, зачем Бабай взял контакты гипножабы, то для Хрома было более чем очевидно: из всей присутствующей сейчас компании один Бабай точно видел, как тогда, в логове, оборвалась еще парочка жизней. И, не самый взрослый, не самый психически здоровый и до этого человек, как и все кони, он мог повредиться башкой еще больше, если бы так и продолжил носить этот багаж. Судя по тому, что они с Тамарой Степанной договорились встретиться чуть позже, когда она отдохнет и будет готова снова копаться в чужих мозгах, Бабай с этим багажом собирался прощаться. В его случае это самый удачный выход – забыть, хоть и с чужой помощью, и идти дальше. Хром, если бы мог, наверное, тоже с облегчением забыл бы все, что видел сегодня. Но – нельзя. Эта информация отпечаталась в черепушке четко, и из-за нее же очень быстро рубанула на полную мигрень.

Они сидели вчетвером в местной забегаловке, типа пельменной на рынках, очень сомнительной и прокуренной, с неприятными рожами за столиками и с рассыпанным в проходе сахаром. Никто из них в другое время и близко бы не подошел к такому месту, но сейчас было пофиг, лишь бы в тепло и хоть куда-то, чтобы очухаться после сеанса у гипножабы. Бабай тянул холодное пиво из стакана, Винни, как замороженная, жевала кальмара из открытой пачки и глотала свое, баночное, безалкогольное. Хром ограничился очень сладким чаем с пирожками и то же самое взял Шизе.

– С печенкой, вкусные, – сказал он, толкая Шизу локтем. – Жри давай.

– Т-так жрать или д-давать? – зло зыркнул в ответ тот, но пирожок взял и откусил сразу больше половины.

Шедевров местной кулинарии не стало за минуту, а потом Шиза хлюпал горячим чаем сердито, словно назло всем, но все молчали. Когда он откинулся на стуле, обвел взглядом зал и исподлобья зыркнул уже на компанию таксистов, поглядывающих на Винни, Хрома попустило – значит, точно все в порядке. Хотя каких-то пару кварталов назад дылда стоял, согнувшись, и прикладывал к носу снег, а из носа у него все капало и капало, как будто кровищи в нем литров десять. Прямо горе чахоточное, как сказала бы Хромова бабка: то в обмороки валится, то блюет, то с носа льется. Хрому было не легче после того, как он влез через гипножабу в воспоминания Шизы и прошел с ним через весь подвал. Тем более накануне он пил и выдал свой почти потолок способностей – если бы в момент, когда он предсказывал суженого проводнице, к нему поднесли бы счетчик Гейгера, тот бы точно затрещал и вообще наебнулся бы. Хром, бухой, настолько сильно чувствовал в тот раз свою же энергию, что она ощущалась как радиация, игнорирующая бетон и слои металла. Насколько мощна она была в процессе – настолько плохо ему становилось после. И все равно он еще не испытывал такой опустошенности, как в первую минуту соприкосновения с тьмой из шкатулки – ничего подобного он прежде не встречал. Нечто, на фоне чего он сам себе казался муравьем на берегу океана, к которому идет цунами. Думать о том, что сделает огромная волна с крошечным насекомым, не очень-то хотелось.

– Вы там все были как узники концлагерей? – поинтересовался Хром, и Винни отмерла первой:

– В смысле?.. А то, что худые все и бритые? Ну да, там даже девчонок налысо брили, когда привозили. Вши же.

– Не всегда помогало, – поежился Бабай и поскреб пальцами под ухом. – Вот так просыпаешься с утра, а вся шея покусанная, чешется хуже, чем от комаров… Да у меня жопа так не зудела, когда на ней волосы росли! – На этих словах Винни пихнула его в плечо и хрюкнула, а Хром заметил, что Шиза уже не такой бледный. Бабай тоже явно старался выглядеть бодрее, чем был, но и главную тему, которая парила всех, не замял. – Так, а ты, оказывается, до подвала не заикался даже!

Шиза дернул уголком рта:

– Я из этог-го секрет и не д-делал.

– А что случилось, когда ты открыл шкатулку? – подключилась Винни. – Мы же все слышали, пока вдруг ты трястись не начал, как эпилептик, – задавая вопрос Шизе, она почему-то смотрела на Хрома, поэтому ответил именно он.

– В шкатулке такое… зло, какого и существовать не должно. Его привез отец Ольги из экспедиции. Оно в камне, и этот камень какой-то неправильный. От него прет голодом, что ли, и хтонь еще знает чем. И оно убило бы Макса, если бы его не защитила Ольга.

– Она спасла его, выходит, – проговорил Бабай изумленно. – Это же она там лежала, да?

Видимо, до момента, пока гипножабу не отодвинуло барьером, эти двое попали в тот же коллективный глюк, как в кинотеатр сходили. Хром задумчиво поболтал в чае ложкой:

– Ага… Но теперь-то что, камень у Сократовича. И раз он ищет Ольгу, значит, булыжник, так скажем, с обременением. Я там услышал имя – Павел. И букву А. В санаторий наш вернемся, надо будет пробить, чё еще за Павел.

– Эт-то Дип. Пашка он по п-паспорту.

– Да! Он же тоже там был с тобой и Бесом, точно! – осенило Винни. – Вот, почему он сразу все понял.

– Вунд-дер-в-вафля хренова.