Шиза, Хром и всякая хтонь

Она строго брякнула посудой о деревянный стол, и Хром решил не доставать больше такими вопросами. Надо будет, у Яра уточнит, а сейчас и правда лучше пожрать. К огурцу еще полагались шпроты, хлеб и майонез, бабка сказала, что после них точно станет хорошо, навела чаю и сама села за стол с кружкой. В хрустальной вазочке посреди стола лежали баранки и круглое печенье в форме подсолнуха. Хром решил спросить другое:

– А почему Ярослава все зовут «Солнышко»?

– Так я его все детство Ярило звала. Всяко лучше бредней его мамаши и папаши. Ярослав, вы подумайте! Они в девяностых подались в какие-то кедры звенящие, потом в другую секту, там поныне и живут, в общине. Ни тебе машинешки, ни пашпорта, ни пензии, ни машинки стиральной. Я приезжала к ним, пока внук был маленький, так им хоть лопатой по хребтине – все одно про бога, чем бог пошлет, по воле божьей. Они там телевизор смотрят всем табором только с разрешения старшого, новости, чтоб в курсе быть. И усе. Ты огурец-то ешь.

– Ем. Вам же не восемьдесят девять, да?

– Чуть поболя, конечно, но, когда паспорта эти начались, тьфу… Ешь, ешь. Как все встанут, так и ужинать будем.

– Ужинать?

– Так время – четыре вечера. Пора уж.

Из комнат все начали выползать гораздо позже пожеланий бабки Фроси, часам к шести. Первая – Винни, которая спросила, где можно умыться, потом Шиза, который доспал свое после их с Хромом утренней сцены с Олей и проснулся уже собой, потом Бабай и последним – Яр.

– О, смотрите-ка, жаних! – обрадовалась бабка. – Всю жись ходил в штанах с мотней растянутой, а тут приоделся прямо! Джинци надел!

Ярослав, хоть и здоровый мужик под два метра роста и с бычьей шеей, на миг стал похож на школьника, которого застукали с любовной запиской отличнице.

– Баб, ну не начинай, а, – произнес он, бросая на Винни косой взгляд. – Чаю нальешь?

Ужинали в большой комнате, за общим столом, куда снова выперлось полхолодильника со вчерашними изысками, и, хотя у всех было жуткое похмелье, от селедки под шубой не отказался никто. Пока все сонно тыкали в тарелки вилками, бабка Фрося комментировала вчерашнее выступление президента и призывала всех быть сознательными и не пропустить голосование.

– Ты сначала обереги все выкинь свои, а потом призывай, – напомнил Яр, и она расфыркалась.

– Так, а чего, а чего? Это вот одно другому никак не мешает.

– Кстати, я вчера спрашивал, да забыл, видать, – сказал Хром. – Над кроватью у вас такой помпон на деревяшке, это для чего?

Шиза насмешливо хмыкнул.

– Так это… – наклонился к нему и сказал на ухо: – Волчья пилотка.

Винни начала хохотать, как вчера, увидев лицо Хрома, а Бабай смеяться не мог, потому что его мутило, поэтому вымученно улыбнулся.

– Это оберег от семейного разлада, – пояснил Яр со вздохом. – Чтоб муж налево не ходил.

– Ваш муж вам изменял? – спросила Винни у бабки Фроси.

– Собирался, – ответила та. – Но умер. От сердечного приступа.

Пересечение

Чем дольше торчали за столом, тем сильнее Хрома одолевали смутные сомнения, хорошо ли вообще то, как в итоге сложились события новогодней ночи. Интересно, что бабка Фрося, цепанув Хрома за локоть после утренних процедур, еще и умудрилась его похмелье слегка притупить – только усталость осталась. Остальным, судя по лицам, повезло меньше. Хотя Винни выглядела вполне свежей и довольной, как сытый черный кот-тезка Хрома, внезапно запрыгнувший к нему на колени. Все в этом доме говорило о гостеприимстве хозяев, хотелось расслабиться, никуда не бежать, забить на дела и проблемы – до того было умиротворенно, и вот как раз это Хрома и настораживало. Чуйка молчала, однако она вполне могла молчать в принципе – что неудивительно, после такой-то ночи! – и Хром с непривычки, впервые в жизни, наверное, сомневался чисто по-человечески. Ему казалось, что бабка со своим хорошеньким правнучком вот-вот накинутся на них всех, стоит только моргнуть или отвернуться. Конечно, он этого волчару, можно сказать, сам выбрал и сосватал, но, как говорится, – доверяй, но проверяй. А проверить пока никак не получалось. Особенно парило, как Яр, сидевший за столом сбоку от дылды, с сомнением на морде периодически принюхивался к тому.

– Ты цветочки так будешь нюхать у себя в огороде, – тихо пробубнил он Яру, и тот удивленно поднял брови:

– Да я сытый уже, сытый! Не быкуй, брат.

Шиза, заслышав бубнеж, с любопытством повернулся в их сторону. Видно было, что устраивать разборки он не в настроении – морда довольно безмятежная, ни складок меж бровей, ни лыбы, – но при необходимости впишется и пропишет. Хром даже ждал, что вот он сейчас выдаст какую-нибудь отбитую фразу в своей классической манере, только бабка Фрося его опередила, обратившись к своему отпрыску:

– А ты чего думал, балбес? Ты вообще смотрел, кого к нам притащил?

– Так, баб, я ж сказал тебе – так сейчас модно, чтоб волосы короткие, я такие люблю. И чтоб без юбки до полу и без платков, и чтоб энергии как у ГЭС, ну ты же знаешь…