Шизофрения: книга в помощь врачам, пациентам и членам их семей.

Как следует из главы 5, вина и стыд совершенно иррациональны. Нет никаких доказательств того, что человек заболевает, потому что в детстве или более старшем возрасте с ним обращались не должным образом. Это биологическое заболевание мозга, и оно не связано с межличностными отношениями. Однако многие люди считают иначе, во многом благодаря тому что это им говорит (или хотя бы намекает) специалист по психическому здоровью. Луиза Уилсон прекрасно описала этот процесс в своей книге «Этот незнакомец, мой сын»⁷:

Мать: Значит, это мы сделали Тони таким, какой он есть?

Психиатр: Позвольте мне сказать так. Каждый рождённый ребёнок, каждый разум – это tabula rasa, то есть пустая доска. То, что на ней написано, – он выставил короткий палец и указал на меня, – написали вы.

Последствия подобных слов легко себе представить: мать не спит по ночам, вспоминая всё, что она делала, и гадая, что могло вызвать шизофрению.

Разумеется, в мире нет ни одной матери, отца, брата или сестры, которые не совершали бы по отношению к близким поступков, о которых потом не сожалели бы. В конце концов, все мы далеки от совершенства, поэтому неудивительно, что порой говорим или действуем импульсивно – из-за ревности, гнева, самовлюблённости или усталости. Но, к счастью, у нас устойчивая психика, способная выдержать случайные удары и при этом не разрушиться окончательно. Люди не вызывают шизофрению, они лишь обвиняют друг друга в её появлении.

Более того, это могут делать не только здоровые родственники, но и сам больной шизофренией. Сын Джеймса Векслера, как описано в книге «Во тьме»⁵, однажды повернулся к нему и гневно воскликнул: «Знаешь, папа, я не родился таким». А в книге «Этот незнакомец, мой сын»⁷ Луиза Уилсон рассказывает о следующем высказывании своего сына:

– На днях я прочитал одну книгу, – сказал Тони. – Она была в аптеке. Я стоял там, пока не прочитал её до конца.

Мы ждали, встревоженные суровостью, которая сопровождала эти слова.

– В ней говорилось о том, какими должны быть хорошие родители. В ней говорилось, что люди становятся… такими, как я… потому что их родители не умеют быть родителями.

Обвинение друг друга в болезни многократно усиливает трагичность этого заболевания. Само по себе оно является хроническим заболеванием мозга, а также катастрофой как для отдельной личности, так и для всей семьи, но с ней можно справиться. Однако когда близкие добавляют к её бремени вину, болезнь пускает корни под самое основание родственных отношений и превращается в бедствие безграничных размеров. Нужно видеть боль, которую причиняют эти обвинения, чтобы убедиться в их разрушительной силе.

Лишь немногие специалисты в области психического здоровья уделяют внимание тому, какой вред наносит идея о вине родителей и других близких людей в развитии шизофрении. Особенно психиатры, которые как представители медицинской профессии считают, что они вряд ли могут причинить вред. Теперь мы знаем, что это не так, однако это не отменяет того факта, что психиатры как единое сообщество, вероятнее всего, нанесли больным в XX веке больше вреда, чем пользы. Этот вред не был нанесён со злым умыслом. Более того, я знаю лишь немногих психиатров, которых можно было бы назвать злонамеренными. Скорее вред был нанесён, поскольку на тот момент представление о шизофрении стояло на психодинамических теориях и теориях семейного взаимодействия (см. главу 5), поэтому его нельзя назвать преднамеренным. И тем не менее это не польза. Уильям С. Эпплтон – один из немногих профессионалов, который написал об этом и проанализировал нежелательные последствия, возникающие, когда специалисты обвиняют семьи в возникновении болезни:

Семья, испытывающая нападки со стороны больного, принимает ответные меры, которые наносят ему вред. Близкие становятся менее терпимыми к проблемам, которые он создаёт, они менее согласны изменять своё поведение по отношению к нему, скупы при опросе врача и редко посещают больницу.