Шизофрения, передающаяся половым путём

Под моральную пытку и рычание с близкого, с дыханием гнилья распухших дёсен сформировалось моё нынешнее-будущее защитное, отвлекающее, оберегающее от происходящего: формировать и решать задачи по сплетению рассуждений; отвлечённо выкраивать математические действия (в зависимости от контекста).

Например, одно из первых (затем переосмысленное в отрочестве, перечёркнутое), занесённых на под дату:

«…кроме если как быть навозом будущего лучшего в поколениях? В таком разе – его существование имеет смысл, правда? В таком разе – зачем исчезать в ничто преждевременно без объективной причины? Может, ему уготовано пройти эту дорогу только лишь затем, чтобы Избранному передать вовремя судьбоносно какую-нибудь глупую вещь – зубочистку, допустим?

…э, все вы – пособники и молчаливые попустители свершённых плохих вещей, если не пытаетесь как можно более зримые плохие вещи искоренять».

Снова и снова отвечал одно и то же, отстраняясь от рябого гнилья. И он не верил, потому что был настроен на плохое и не смел ему какой-то сопляк портить его представление об ожидаемом. Тварь. Брала досада от деприваций сна и покоя.

Надо было тогда обвинительным актом, засвидетельствовать показания тем, в звёздах. Но ведь Большой брат не простил бы. Да и сам бы апеллировал двояко позже. С трибуны бы сейчас диспутировал (двоеточие). О прощении неявных, о снисхождении глупым, о рассмотрении частного пристально с трудом, а не общего наотмашь как проще. От виновных всех – к одному непосредственному. От шаблонного к детальному. От тотального желания передела с нуля, к планомерному изменению принимаемого существующего. Виновен – не виновен.

А сам то что?

16

Галоперидол, аминазин, амитриптилин, френолон, трифтазин, феназепам, пиразидол, циклодол, пимозид, тиопроперазин… Смешать, но не взбалтывать. Взбалтывать, но не пить. Пить, но не глотать. Глотать, но не впитывать. Впитывать, но не наслаждаться. Наслаждаться, но не испражнять.

Рекламный слоган: «Мы с мистером Экзекуция в отделении принудительных больных каждую смену, оставайтесь на канале!».

Тут нет старого-старого телевизора, доли передачек, свиданий, телефонных стационарных разговоров. Тут вам нейросифилисы; всамделишние (согласно постановлению судов, не абы как) преступники; маньяки (неявные/явные в своём поведении); и вот эти ребята, что бьются головой об углы столов и стен; и вроде как сидящие без движения, а потом резко вскакивающие перерезать/прогрызть что-либо; и те, которые исподтишка шлёпнут вас по затылку сзади; и те, кто сутками могут ходить и выкрикивать на повторе бессмысленную ерунду-фразу, ерунду-тираду-шизофазию или, противоположно – застыть изваянием скульптурно с горгульим взглядом, а потом осмысленно рассказать об устройстве вселенной и особенностях корпускулярно-волнового дуализма. И много кто ещё, кто действительно представляет угрозу обществу. Здесь – изолируют по полной. Лишь с помещением ошибочка. Всё из-за ремонта на втором этаже, где для принудительных по идее – палата экстра-класса.

Перебирая файлы дел, войдя как крон-принц в большую палату, оглядел на соответствие. Встретили угрюмые новообращённые.

Знакомство с прайдом началось: «Обезображенный».

Обезображенный, лежа на кровати, мотал себя за пенис, будто переключая передачи на автомобиле и приговаривал: «Первая скорость, вторая скорость, задний ход! По очереди!». Обезображенный выглядел паршиво. Очень тощий, с плохой кожей и волосами, рваными губами и язвами по телу.

Он искал удовлетворения собой и отвлечения от боли осознания гадости своего некогда прекрасного тела – сейчас испещрённой скверным оболочки.

Знакомство продолжилось: «Комбатант».

Привязанный накрест, он дёргался, хрипя злобно. Его квадратное лицо с неровным у брови к виску шрамом, искажалось в хрустящей ненависти. Застывало иногда полотном, по которому слайдами-хроникой: изжитая война и последующая угашенная в ощущениях линия исхода.

Он искал возносимого почёта своим свершениям скоропостижно прошедшего.

«Деменция».

Старик домашнего типа, читал книгу (только он, прочим разрешалась лишь периодика «Здоровье» по подписке) карманного формата. Засаленную, будто высушенную после того как её сунули в воду. Страницы пышным жёлтым веером рядили узловатые (шишки) дрожащие пальцы. Он читал одну и ту же если не страницу, то главу – точно. Перечитывал, забывая содержание, перелистывал обратно, злясь об этом и, через секунды – забывая, о чём злился.