Читаем Шизофрения, передающаяся половым путём полностью

Он искал родных в проёме посещений недоверчиво и сварливо (открыто), но так наивно (прикрыто), так душещипательно (ещё более прикрыто). Он искал ассоциативных зацепок памяти (почему же они не придут к нему), не понимая настоящего без знания прошлого и не видя, понятно – будущего по этой причине. Он искал осознания, ведь не помнил совершённого, образующего его.

«Муниципалитет».

Бывший глава администрации, плотный сильный мэр. То ли притворялся, то ли действительно постепенно сошёл с ума. Статусно восседал задумчивый, томно качался вперёд-назад, сосредоточенно, пытаясь забыть ответственность. Пряча, ускоренно, на автомате тасовал (оne-handed shuffle) трёпанную колоду карт с голыми дамами (тёртые до силуэта).

Он искал умиротворения в простом и понятном, упрощённом и линейном; чистоты помыслов и деяний, оправдания какого-никакого своим росчеркам и своим упущениям.

«Учёная степень».

Бывший советник при Муниципалитете. Носил очки, много говорил, строил теории устройства пиротехнического подобия. Призывая к разговорам, пихал культей, не надевая тяжёлого валяющегося под кроватью протеза.

До лечения он искал (1) порядка, пытался выродить его из неразберихи, из хаоса. На месте пустоты дымчатой, разрушенной трухи – создать направленное, возглавляемое замечательное новое. Продуманное и эргономично великое. То, что невозможно сделать, редактируя существующее уродство (2).

Сейчас же он искал оптимального способа добиться своей цели, именно редактируя существующее недостроенное, полуразрушенное (2). Поняв, до лечения, что его подход (1) – серьёзно ошибочен, многозатратен.

«Трансильванец».

Сколиозный очень молодой с выпирающей челюстью. Не мог ощутить себя в конкретном месте. В палате он справлял нужду в углу, истинно ощущая, что находится в туалете. В туалете же он часто пугался, а не обманывает ли он себя и не стоит ли сейчас посреди палаты? Он пропадал в другие реальности на доли времени в моменты, когда не хотел осознавать реальность эту, угловую и коверканную нашими взглядами.

Он искал лучшее место себе. Чтобы там было хорошо (чтобы было “мягко”), где он есть.

«Сверхценный параноик».

Сухой, с впадинами на щеках, колкой седой небритостью. Он ощущал теории заговоров. В основном – самые очевидные, прибыльные, клишированные, грандиозные (персонально и обще): мания преследования Его и подчинение всего – чему-то одному (но парадоксально в нескольких равных формированиях) Большому. Иногда были и прочие, но его не хватало распыляться на них вдумчивей. О них – не значимо.

Он искал доказательств. Ведь если мир подчинён одному большому Заговору, верховенствующему – значит всё имеет смысл и всё есть понятно и объяснимо. Значит – так можно жить. Ну а поиск – ведёт к преследованию: непреложная истина – побочный эффект.

Знакомство оборвалось.

В первую очередь необходимо было прекратить сущее безобразие: Трансильванец мочился в угол палаты. Призвал мистера Экзекуцию. Тот стал крайне недоволен, крайне метко оглянул на свидетелей, оценивая обстановку. Оценка обстановки прошла внутреннее одобрение: Экзекуция саданул под колени Трансильванца, тот упал, продолжая лить тёмно-жёлтым. Ему одним движением вывернули руки и ткнули лицом в лужу, возя по ней, как котёнка. Он недовольно заплевался, попытался вырываться. С него через верх содрали рубаху, кинули её в мокрое, велели убрать и обсыпать хлоркой. Трансильванец понял плохо (застыл с каплями на роже) и это – плохо. Потому что значит, что физическое воздействие ему не особо указ.

Экзекуция принял решение: схватил за шею Обезображенного, прерывая его дикий мастурбационный процесс (заметил, что он стёр свой орган до каких-то мерзких микроязв), притащил его к луже, бросил туда. Нам бы с Экзекуцией разобраться было, конечно, спросить у другого персонала, насколько наши герои действительные психи. Но: мы относились загодя ко всем ним как к более-менее адекватным представителям человечества, которым не чужд страх оплеух. Мы игнорировали факт, что, скорее всего, они совсем уже не люди и они не подотчётны нашей этике, логике, морали и прочему такому, что мы считаем правильным и логичным, приводящим к закономерным результатам. Обезображенный дрессировке поддавался, очищал скорее, чтобы не тронули больше. Методика Экзекуции, путь проломного опыта – экономически верен и результативен.

17

Конспирация возможна в общине. Вне общины – конспирация не имеет смысла и не так интригует.

Явился Тот-самый Доктор.

Швырял на него взорами, ожидая, что он нарушит конспирацию и подмигнёт. Мол, помнит, знаем об моём случае. Вы тут ведь «по ошибке»? Обязательно вами займёмся! Всё будет на высшем уровне. Для своих!

Но Доктор и не думал нарушать конспирацию. Он буднично и апатично ходил, вроде как работал, борясь с похмельем и желанием уехать домой. На то он и великолепный специалист. Не осуждал, понимая всю тяжесть, принимая свою зависимость, догадываясь, суммируя: рано.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне