Шизопитомник

Душный летний вечер не стал прохладнее за время, потерянное на сходке. Ольга зашла в магазин за хлебом-молоком, купила новую ручку и поспешила домой фиксировать впечатления. Пять минут, чтобы разложить продукты в крошечной кухне, десять минут, чтобы ополоснуться и переодеться. Но холодильник почему-то разморозился, горячую воду отключили без предупреждения. Видимо для того, чтобы Ольга не огорчалась по пустякам, позвонили с работы и сообщили, что всем, кто отказался бесплатно работать, предложили уйти по собственному желанию. В противном случае их уволят без рекомендаций.

— Да чтоб вас всех! — в сердцах крикнула Ольга, бросая трубку телефона.

Что-то в голове у неё щёлкнуло, потекло мимо уха, булькая о барабанную перепонку, стены медленно двинулись по кругу… Она осторожно добралась до аптечки, взяла баночку с таблетками, высыпала на ладонь, хотела вернуть половину назад, но входной звонок словно снял все заморочки. Глотая таблетки на ходу, она пошла открывать дверь, полагая, что лимит неприятностей давно превышен. На пороге стоял рыжий тип в казённообразных штиблетах.

Ольга открыла глаза и прислушалась. Всё было как надо: влюблённые влюблялись, остальные спали. Она встала и направилась к выходу. Ей не терпелось разглядеть обувку Рыжего Клоуна и выпытать у него остальную информацию. Кажется, он тут главный. Как минимум, главный надсмотрщик.

«Сейчас, сейчас, — вертелось у неё в голове. — Сейчас ты у меня и споёшь, и спляшешь. Иначе тут такая зондеркоманда распояшется — чертям тошно станет»

Партизанка ещё не подошла к дому, в котором пропал Рыжий Клоун, а тучный призрак уже устраивался на её месте у окна, словно в партере Королевского театра. «Марлезонский балет» приближался к кульминации.

* * *

Ольга стояла перед домом, поглотившим Рыжего Клоуна, и пыталась избавиться от страхов и волнения. Она вдруг поверила, что в этом месте многое зависит от намерения. Если Ирина права, и здесь происходит только то, на что закладываешься, следует контролировать хотя бы свой настрой.

— Всё будет хорошо, — шептала Ольга, — даже лучше. Лучше, чем в цирке.

Ухватив настроение, она глубоко вздохнула и шагнула к разъехавшимся дверям. Шаг, и вот она в полумраке холла, уставленного мягкими диванами. Ольга прошла в центр и остановилась, стараясь не пропустить ни одной детали. Впереди, слева, справа — никого. Сзади… она уловила какое-то движение и резко развернулась. Двери бесшумно закрылись. Пожалуй, это был самый трудный момент. Словно захлопнулась клетка. Приступ клаустрофобии — лёгкий дискомфорт по сравнению с тем, что почувствовала Ольга. Ноги одеревенели и не позволили ей позорно выбежать на улицу. За несколько мгновений она вспомнила не всю свою недожитую жизнь, а только худшее из неё. Самые грустные моменты с особой эмоциональной силой вторичного воспоминания накрыли её тяжёлой волной.

Ольга съёжилась, ей захотелось стать маленькой, обнять кого-нибудь, и кто-то непременно должен был погладить её по голове. Обнять и погладить по голове. Ей так сильно этого захотелось, что она даже не вздрогнула, когда кто-то обнял её и погладил по голове. Ирина была права: здесь сбываются самые заветные желания. Без видимой причины слёзы потекли из её глаз и, всхлипнув пару раз для разгона, она отпустила себя и разрыдалась на чужом плече в голос. Плач княжны Ольги был лёгким всхлипом в сравнении с рыданием души, сотрясавшим гармоническими конвульсиями её тело.

— Всё хорошо, — Рыжий Клоун гладил Ольгу по голове и улыбался. — Всё хорошо. Главное, я всё вспомнил.

Они сели на диван, и Рыжий Клоун рассказал Ольге, как входил в этот дом с одним желанием — вспомнить хоть что-то из своей прежней жизни. Накануне он признался в своём беспамятстве Ирине, и она посоветовала остаться в одиночестве. Сергеи Николаевичи помогли астральщице разыграть сцену о коварных постройках городка, в которых обитают неприятности. Вызвавшись в разведку, Рыжий Клоун, наконец, остался один, и всё получилось!

Михаил (так звали Рыжего Клоуна) говорил долго. С рваным ритмом и наскоками то в прошлое, то в будущее. Многократно повторяя то, что казалось Ольге особенно невероятным. В какой-то момент она заметила на соседнем диване Ирину с Сергеем Николаевчем-Френдом, внимающих Михаилу с полным доверием. То, что он поведал, казалось столь невообразимым, что могло оказаться правдой. Ольге хотелось увидеть реакцию управленцев на эти откровения, прежде чем принять их всем существом.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — сказала она, вставая. — Пошли, а то наши волнуются.

— Кто волнуется, придёт, — возразил Михаил. — Сядь и слушай дальше. А наши взволнованные товарищи за это время отлично выспятся.

С дальнего дивана послышалось одобряющее кряхтение, но Ольга оставила шпионские выходки Сергея Николаевича-Шефа без комментария. Сейчас это было уже не важно. Она заглянула Рыжему Клоуну в глаза и попросила:

— Тогда расскажи о себе. Вернее, о своей земной жизни. Какие у тебя были трудности, чем болел, чем наслаждался.