Шкаф

Весьма красноречиво год назад японские эсминцы и крейсера бросались практически врукопашную на химе. Заранее обречённая на провал атака, призванная дать хоть немного времени авианосцам и линкорам, чтобы выйти из боя. К сожалению, «Шипврек» не щадил никого.

От очередного нырка в пучину уныния спас натужный гул двигателей. С трудом, транспортно-спасательный Ми-8 тащил военный планшет своему носителю.

— Ты не смотри, что он весит в три раза больше, — неловко усмехнулся Ульяновск, заметив, как округлились от удивления глаза девушки. — Зато отечественная разработка и не боится падения с пятого этажа.

— Что это?

— Планшет, — пожал плечами парень, самостоятельно расцепляя стропы и развеивая изнасилованную непосильной ношей машину. — Противоударный корпус, выдерживающий погружение на глубину до двадцати метров и, как заявлено производителем, ядерный взрыв…

Включив детище отечественной радиоэлектроники, Ульяновск быстро нашёл страничку с описанием самой распространённой примитивной особи — эсминца И-класса. Версия энциклопедии для внутреннего пользования разительно отличалась качеством и количеством фотоматериалов, какие простым смертным за территорией морских баз видеть не следовало.

— Но важно не то, из чего этот планшетик сделан, а что он может показать, — протянул крейсер устройство своей гостье.

Едва увидев фотографию странного существа, похожего на закованного в чёрный хитин кита, Сириус почувствовала, словно мир вокруг начал погружаться во тьму. Продолговатое, словно грубо вытесанное из куска металла, тело существа, горящие неописуемой злобой бирюзовые глаза, сочащаяся из трещин в металле чёрная маслянистая жидкость и пасть, которая на картинке словно двигалась, пытаясь схватить и разорвать девушку.

Она уже видела нечто подобное, пусть и всего однажды. Одного раза хватило, чтобы оставить отпечаток в памяти.

Смотря на фотографию на планшете, Сириус видела не то, что Ульяновск называл «эсминцем И-класса». Она видела, как океан поднялся, подобно гигантскому приливу, и из него появился левиафан, заслонивший небеса. Его появление породило сильнейший шторм, который, казалось, погрузил всю планету во тьму.

В самом сердце этой тьмы пробудилось существо, дитя Тьмы и Стали, и воды окрасились в алый. Крик новорожденного ужаса сотряс реальность, отрезвляя защитниц, но ни снаряды, ни торпеды не могли причинить вреда чудовищу. Вместо оторванного сегмента брони из бесконечных вихрей плотных теней вырастал новый. Казалось, что атаки кансен скорее помогают существу обрести форму, нежели наносят какой-то вред.

От резкой боли в щеке Сириус пришла в себя и поспешила отложить планшет в сторону.

— Знаешь, когда ты начала делать глубокие и частые вдохи, — склонился над ней Ульяновск. — это выглядело эротично. До тех пор, пока у тебя глаза светиться не начали…

— Глаза… светиться? — тяжело дыша, переспросила кансен.

Крейсер кивнул в ответ, прикидывая, вдарить ли ей ещё одну пощёчину, или же она пришла в чувство. Но видя покрасневшее от возбуждения лицо, слыша её вздохи… Если бы не слабо светящиеся кроваво-красным глаза, которые ещё недавно имели красно-карий оттенок, он бы размышлял дольше.

В тишине комнаты раздался звонкий удар.

— За что?! — возмутилась Сириус.

— Приди в себя, — спокойно ответил парень. — Я тебя уже пять минут пытаюсь в чувство привести. Что на тебя нашло вообще?

И мысленно проклинал свою удачу. Подобная реакция на фотографии глубинных наблюдалась у недавно призванных Дев Флота, правда, редко и не у всех. И далеко не такая яркая. Был страх, неосознанное чувство преследования, но не было ни одной записи о начале процесса погружения от одной картинки простого эсминца.

— А ведь сегодня шторм, — обречённо вздохнул Ульяновск, приложив ладонь ко лбу девушки. — Даже страшно подумать, как ты переживёшь смещение…

Температура кансен возвращалась в норму, что его не могло не радовать.

— Смещение?

— Сейчас я принесу чего-нибудь горячего и поясню. Без картинок, — ответил парень, протягивая девушке плед. — Похоже, канмусу и кансен мало чем отличаются друг от друга.

Тумбочка

Завернув Сириус в плед, несмотря на её вялые протесты, Ульяновск спустился на кухню. Даже будучи опытной канмусу, оказавшись в новой обстановке, она оказалась не подготовлена к условиям, в которых местные Девы Флота живут уже без году десятилетие. То, что парень научился переносить во время длительных, а по меркам простых канмусу — самоубийственных, походов, обрушилось на плечи лёгкого крейсера подобно цунами во время стоянки у причальной стенки.

— И с чего её так клинить начало, будто она недавно побывала на передних рядах замеса с какой-нибудь химе из категории высших?.. — вздохнул авианосец, разливая горячий шоколад в кружки. — Что-то не вяжется это с историями про высокотехнологичного противника…

В то же время характерной для Глубинного Флота ауры он не чувствовал, а опыт общения с высшими тварями имел предостаточный. Не каждая канмусу-ветеран могла похвастаться подобным числом пережитых встреч с химе. Порой довольно близких…