Шкаф с кошмарами

Ближние ряды зашевелились, замахали руками, клешнями, лапами, скандируя:

- Ска-жи! Ска-жи!

Закрыв уши ладонями, Брылёв упал на колени. Мне и самом хотелось встать на колени. Пройти через весь зал выпрашивая прощения, но…

- Да! - закричал Брылёв. - ДААА!

Я представил, как наваливаясь на хрупкое подростковое тело он рычит это звериное «ДАААА!», и меня замутило. Я ведь хотел, искренне хотел помочь! Откуда мне было знать, что я помогаю чудовищу?! Брылёв поднялся на ноги. На заплаканном лице проступила решимость идти до конца. Перчатки Верховного Магистра столкнулись в вялых саркастических хлопках.

- И кого вы здесь этим хотите удивить?

- Плоть слаба! Плоть слаа-баа! - заорал из ближнего ряда пьяный бородач в ризе, нагалживая промежность пухлой рукой.

Аня дрогнула, заметалась. Вокруг столика расползлась липкая чернильная тьма, не дающая выйти. Поняв тщетность своих попыток, Аня остановилась, тяжело дыша, вызывающе выпятила остренький подбородок. Ни слезинки в переполненных ужасом глазах. Я мог только позавидовать такому самообладанию.

- Он убил маму... - словно выкладывая последний козырь тихо сказала Аня.

- Я Ингу пальцем не тронул! - с вызовом бросил Брылёв. - Она за рулём была! На ста пятидесяти под фуру нырнула! Если бы не… Я чудом выжил!

Чтобы разобраться в этой странной истории, не нужно было быть следователем, и мои необычные способности — не нужны. Аня поняла и без них, за секунду до того, как по залу прокатился удивлённый ропот. Даже этих опустившихся нелюдей пронял подвиг матери, которая тоже пыталась сделать больше, чем всё, для защиты своего ребёнка. В конце концов, разве жизнь такая уж большая цена, чтобы раз и навсегда избавиться от чудовища? Чудовища, которое продолжало выгораживать себя, словно его непричастность к смерти жены, оправдывала насилие над дочерью. Как и мне, Брылёву отчаянно хотелось реабилитироваться.

- Ох, это всё меняет, - Верховный Магистр покачал головой. - Госпожа судья, что скажете?

Дородная тётка в красном латексе стянула с ноги туфлю на платформе, заколотила по столу.

- Оправдан! Полностью оправдан!

По залу прокатилась волна болотных огоньков. С тёмного потолка упал гигантский птичий клюв, сцапал судью и молчаливо утащил ввысь. Никто даже не пискнул. Сотни, тысячи глаз следили за представлением. И я следил. Не отрываясь. Верховный Магистр поднёс трость к губам.

- Итак?

Единственное слово громыхнуло раскатисто, словно рок-концерт на стадионе. Я прозевал тот момент, когда Брылёв начал купаться в овациях. Испуганный поначалу, сбитый с толку, сейчас он наслаждался свободой, должно быть впервые в жизни. Он, наконец-то, нашёл место, где его не осуждают, более того — поощряют, и выпустил внутреннего зверя на волю.

- Согласен, - кивнул Брылёв. - Расклад меня устраивает.

Он вновь говорил, как сильный, уверенный в себе человек. Умеющий нравиться людям насильник. Улыбчивый модник в дорогом пальто, с окровавленным молотком в кармане. Самое ужасное, я не мог ошибиться, он действительно любил свою дочь.

В одобрительном свисте потонул протестующий крик Ани. Зато мой шёпот услышал каждый. Верховный Магистр смерил меня немигающим взглядом змеиных глаз. Изменчивый, непостоянный, хаос во плоти.

- Не буду лгать, что вы вовремя, Родион, - он постучал набалдашником трости по передним зубам. - Однако же, излагайте.

- Дар, - повторил я.

- При всём желании, мы не сможем подарить вам Анну. Девушка принадлежит своему отцу…

- Нет! Нет-нет… - я замотал головой, словно отрицая саму возможность такого отцовства. - Не её. Его. Ей.

Так на уроке русского языка отчеканивают заученные личные местоимения. Я знал, что меня поймут. Но вот, одобрят ли…? Долгое мгновение, растянутое на несколько ударов сердца, мне казалось, что Верховный Магистр покрутит пальцем у виска. Он и покрутил.

- Вы сумасшедший, Родион, знаете?

- С кем поведёшься… - решился я на дерзость.

- Эй! Эй, какого хрена?!

Брылёв вытянулся по струнке, едва касаясь носками пола, будто повис на невидимых крюках. Разведенные в стороны руки подрагивали от напряжения. Пока ещё ему не было больно, неприятно, скорее. Пока.

- Уважаемые гости, наши планы круто поменялись!

Под пылкую речь Верховного Магистра я подошёл к Брылёву. Обездвиженный, он шипел и плевался, пока я вытаскивал из его пальто завёрнутый в полотенце молоток. В спину мне били угрозы и мольбы, я не слушал. Брылёв-человек для меня умер, как только сорвал маску. Через весь зал, бережно, точно реликвию, старясь не глядеть в лица гостей, обезображенные наркотиками, алкоголем, похотью, я пронёс молоток до столика Ани. Металл глухо стукнул о дерево. Я представил, что так звучит первый гвоздь в крышку гроба её отца. Растерянная Аня потянулась было к молотку, но опасливо отдёрнула руку.

- И что… что мне с этим делать? - не по годам мудрые, но всё ещё чистые глаза смотрели доверчиво.

- Всё, что захочешь, - ответил я. - И даже больше.

Долгим, непонимающим взглядом она посмотрела в другой конец зала, где на невидимых крючьях извивался её кошмар.

- Я не смогу… - шепнула она, словно опасаясь, что гости услышат и засмеются.