Шкаф с ночными кошмарами

– Потому что я чувствую вину. Отец готов тебя убить. Он очень зол. Думает, что я рассказала тебе о… Не важно. Он злится.

– И что?

– И это из-за меня, – рыкнула она, злясь от того, что должна объяснять очевидные, по ее мнению, вещи. А может, она злилась из-за того, что вообще объяснялась передо мной – кто знает. – Отец думает, что я рассказала тебе один секрет, и теперь от тебя исходит опасность.

– От меня?

– Да, от тебя!

– Ему ничего не грозит, кроме тюремной камеры.

Кира отшатнулась, побледнев еще сильнее.

– Пожалуйста, не шути так.

– Я и не шучу. Его должны осудить за жестокое обращение. Он себя не контролирует. Если он хотел заколоть тебя в туалете в больнице, куда в любой момент могли зайти сотрудники или пациенты – кто угодно, – что помешает ему сделать это прямо сейчас? По-моему, опасность грозит не мне одной, – многозначительно заключила я, но Кира лишь отмахнулась, слабо выдавив:

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Я знаю, о чем говорю. И пока я не вмешиваюсь в ваши дела, пусть твой отец тоже держится от меня подальше.

Я вышла из ванной, рывком распахнув дверь, и медсестра, которая меняла Аспену капельницу, посмотрела в мою сторону сначала равнодушно, а затем чуть удивленно, заметив за моим плечом Киру. Та, не отставая, приноровилась к моим резким шагам. Когда я вышла из палаты и направилась по безлюдному коридору в сторону лестницы, Кира остановила меня срывающимся голосом.

– Чего тебе? – я обернулась, и она затормозила.

– Ты мне не нравишься. – Я подняла брови, ожидая продолжения. Хотелось бы улыбнуться, потому что в душе я улыбнулась, но лицо словно окаменело. Дориан исчез, профессор Джеймис-Ллойд меня преследует, теперь вот Кира ведет себя странно… – Но я знаю, что Аспен тебя любит.

Ну и к чему она клонит?

Я спрятала руки в карманы, всем своим видом выражая благодушие. Хочет говорить – пусть говорит. Но Кира вдруг спросила:

– Как давно ты знаешь?

– Знаю что?

– Не прикидывайся. Ты поэтому не оставляешь меня в покое?

Я изумилась.

– Я не оставляю тебя в покое?

Она пожевала губы, подбирая слова.

– Ты думаешь, мой отец может меня убить, и поэтому не сводишь с меня глаз?

Опровергая ее теорию, я отвернулась и равнодушно бросила:

– Мне пора на смену, Кира. Пока.

Я надеялась, что она не пойдет за мной, и она не пошла, а осталась стоять посреди широкого коридора. Ее лицо было воинственным и упрямым, как у ребенка, возомнившего себя супергероем. «Я одержу победу в любом случае», – читалось в ее взгляде.

– Аспен меня возненавидит, если с тобой что-то случится по моей вине! Так что теперь я буду за тобой присматривать!

Она сделала акцент на «я», давая понять: теперь я под колпаком. Боже, почему она это делает? Почему ей вдруг в голову пришла такая совершенно ненормальная идея подружиться со мной?

Сбежав по лестнице на этаж ниже, я остановилась и вздохнула.

Глянула наверх, туда, где, по моим подсчетам, находилась палата Аспена, и даже представила на секунду, как Кира вдруг перегнется через перила и помашет мне ладонью с длинными пальцами, ехидно улыбаясь в привычной манере: «Я ведь говорила, что буду следить за тобой».

Что такое на нее нашло? Я сплю, или она предупредила меня о своем психопате-отце? Я сплю, или в ее сознании действительно существует вторая Кира – девушка, которая разговаривает со мной без желания запустить стаканом в мою голову?

Я вспомнила ее лицо, когда мы подслушали спор Патриции и Альмы в палате Аспена. Тогда она спросила: «Ты как?», и я решила, что она просто желает поживиться сплетнями. А вдруг нет? Но с чего такие перемены в характере?

Я почувствовала леденящий душу страх.

Неужели все из-за Скалларк?

…

Я вернулась в больницу не только ради Аспена и слежки за Кирой. Я хотела отыскать записи о Дэйзи Келли. Пока что ничего полезного не нашлось. Большая Санни, должно быть, пошутила, говоря, что в архиве есть какой-то порядок.

За горой пыльных бумаг я проголодалась и с тоской вспомнила печенье Ноя. Он, судя по вкусу, добавил туда немного алкоголя. Мне бы не помешала пара капель, чтобы разобраться во всех этих документах…

Во время работы я лихорадочно спрашивала себя, успею ли найти ребенка Дэйзи Келли, да и вообще нужно ли ее (или все-таки его) искать? А вдруг Лауру Дюваль действительно подставили, и на самом деле Неизвестный – это дочь Дэйзи Келли? Вдруг, пока я сижу в этом дурацком подвале, она вновь выйдет на охоту и подыщет себе новую жертву? Кто будет ее следующей? Кира или Леда? Или я? А вдруг здесь вообще нет медкарты Дэйзи Келли, нет никаких документов о рождении ее ребенка, а я зря трачу время?

Я против воли задумалась о том, о чем боялась думать.

Зачем я вообще это делаю?

Зачем продолжаю ходить в больницу? Я не получу диплом. Я не стану врачом. Я никого не спасу и уж тем более не спасу Леду Стивенсон. Я не вернусь.