Шкаф с ночными кошмарами

В начале октября Аспен съехал из особняка профессора Харрингтона и обосновался в Старом городе в многоэтажном доме, где вечерами можно было выходить на балкон и наслаждаться передвигающимися огоньками ночного города. Аспен любил стоять до последнего на пронизывающем холоде, потому что знал: этой ночью он не станет пить снотворное. Этой ночью он, замерзнув, упадет ничком на кровать и провалится в небытие.

Но если бы ему могли сниться сны… если бы только… тогда в каждом из них была бы Кира Джеймис-Ллойд.

Кажется, Аспен запустил какой-то механизм, когда вытащил Киру из бассейна. Сразу он этого и не понял; и на следующий день тоже – Кира попросту вылетела у него из головы. Ему было о чем подумать: расследование Дориана, собственные видения, Альма, наседающая на него с смс-сообщениями, да и куча других проблем.

А через неделю после судьбоносного спасения один из мастеров на СТО – небритый мужик с красными ушами, по-эльфийски торчащими из-под шапки, – вдруг похлопал его по плечу и, дохнув в лицо запахом водки и машинного масла, произнес:

– Эй, друг, там к тебе.

Аспен обернулся. В проеме широких двойных дверей, выкрашенных синей краской, виднелась девичья фигура. Почему-то спустя многие годы Аспену запомнился именно этот момент: как она нервно мяла пальцы сцепленных в замок рук; как неуверенно переступала с ноги на ногу в ботинках на плоской подошве; как прикусила губу, когда он направился к ней, вытирая руки черным от масла полотенцем. Указательный палец хрустнул – так вцепился в него Аспен, выворачивая из сустава, чтобы оттереть особенно прилипчивое пятно.

Ботинки тяжело стучали по бетонному полу, под ногами валялись покрышки, гаечные ключи и всякое барахло, назначения которого Аспен пока еще не знал, но он не обращал на хлам внимания, потому что был сильно удивлен.

– Привет, – поздоровался он первым, выходя наружу.

Кира не отшатнулась от вони, шлейфом тянущейся из автомастерской. Несколько секунд смотрела на его синий комбинезон, затем подняла голову. Вид у нее был такой, будто она не понимала, где находится и как здесь очутилась.

Кажется, она не в себе, – подумал Аспен, но вслух произнес:

– Я тебя помню. Тебя парни бросили в бассейн. Ты не умеешь плавать.

Как-то быстро выражение ее лица поменялось, и она шагнула назад, а затем, развернувшись на каблуках, бросилась бежать по тротуару, сверкая дождевыми каплями на кожаной куртке. Аспен увидел лишь блеск ее темных волос, заплетенных в неряшливую косу, из которой выбились пряди, затем она исчезла в толпе на пешеходном переходе.

Даже в тот день Аспен особо не задумался над тем, почему Кира пришла и почему так стремительно убежала, шлепая по лужам ботинками. Он вернулся к автомобилю – нужно было сменить резину.

Аспен не знал, что убежала она вовсе не потому, что от него знатно попахивало, а вокруг собрались сплошь парни неадекватного вида. Просто Кира разом вспомнила все: и жестокие удары отца по голове, и диагноз, который ей поставили, и припадки.

Она умела плавать. Просто в тот момент не могла.

Через два дня Кира Джеймис-Ллойд опять пришла. Когда Аспен, даже не скрывая удивления, направился к ней, она выглядела еще хуже, чем прежде: колени, выглядывающие из-под серой школьной юбки, подрагивали, она нервно ломала пальцы.

В этот раз Аспен молча скрестил руки на груди, терпеливо ожидая объяснений.

– Привет, – наконец поздоровалась она.

– Привет, – ответил Аспен.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь характерным грохотом с СТО. Аспен заметил, что Кира продрогла в своей тоненькой кожаной курточке, что переступает с ноги на ногу, чувствуя неловкость.

– Ты вытащил меня из воды. Спасибо.

– Пожалуйста, – ответил он.

В воздухе звенели набухшие капли дождя.

– Аспен! Я плачу тебе не за то, чтобы ты языком чесал!

– Иду! – крикнул он через плечо, а затем обернулся к Кире и махнул рукой. – До встречи, – и скрылся среди мужчин, занятых работой.

Аспен тут же вычеркнул ее из головы, а Кира его – нет. Ведь он сказал ей «до встречи». Значит, ждет их встречи?

…

– Я не знаю, что на меня тогда нашло, Аспен. Новая кровь. От нетерпения во мне бурлила новая кровь. Знаешь, раньше мой мир был заключен между домом и школой, между моим сумасшедшим отцом и мамой, которая научилась тщательно гримировать синяки.

А затем появился ты. Там, на сером фоне моей жизни, ты, Аспен, оказался красной кляксой. Я смогла дышать свободнее. Я даже почувствовала, что могу жить и, возможно, увидеть что-нибудь интересное.

Кира помолчала, глядя в его бледное лицо. Погладила гладковыбритую щеку, коснулась его приоткрытых губ своими.