Шкатулка группенфюрера

Казино «Дама треф» пустовало. Хотя его не то управляющий, не то хозяин Михаил Кравцов был убит не в стенах заведения, здесь, видимо, решили соблюсти приличия, и закрыли двери перед посетителями. Тем не менее, мы прошли в игорное заведение с черного хода, не встретив никаких препон. В кабинете Кравцова, на знакомом мне столе из красного дерева стоял портрет покойного в траурной рамке. Чистопалов бросил на фотографию убитого подельника беглый взгляд и приказал крутившейся без дела обслуге принести кофе. С нервами у Геннадия Степановича все было в полном порядке. Я нисколько не сомневался, что Кравцова убили по его приказу, и, честно говоря, рассчитывал поставить собеседника в неловкое положение, но, видимо, видного чиновника мало смущала пролитая по его вине кровь. Пока он снимал свою финскую дубленку, у меня было время присмотреться к нему попристальней. Чистопалов был невысок ростом, но крепко сбит. Лысеющая голова с высоким выпуклым лбом указывала на то, что Геннадий Степанович далеко не юн и за сорок пять ему наверняка уже перевалило. Однако сидячая вроде бы должность не слишком отразилась на его фигуре. Худым я бы его не назвал, но и живота к сорока пяти годам он еще не нажил. Чуть расплывшееся лицо несло на себе отпечаток властности, а серые глаза смотрели на собеседника в упор, с явным намерением парализовать его волю. Словом, противник мне достался не из хлипких. Кофе нам принесли через пять минут, но конопатый и смуглый почему-то не торопились нас покидать, и стыли истуканами у дверей кабинета. Исчезли они только тогда, когда я извлек обойму из своего пистолета и бросил ее через стол Геннадию Степановичу.

– Ваша цена? – сразу же взял быка за рога Чистопалов.

– Три миллиона, – спокойно отозвался я, – разумеется, долларов.

– Вы сумасшедший? – забеспокоился о моем здоровье Геннадий Степанович.

– Скорее, осведомленный, – поправил его я.

Кофе, к слову, в казино «Дама треф» варили отвратительный, я заметил это еще в прошлый раз, но не стал пенять на это хозяину. В конце концов, не все же обладают безукоризненным вкусом по части завезенного из дальнего забугорья в наши палестины напитка.

– Ваша цена откровенно несуразна, Игорь Витальевич, и вы, как разумный человек, должны это понимать. Я вам предлагаю сто тысяч долларов и ни цента больше.

– А вы давно заинтересовались антиквариатом, Геннадий Степанович?

– Недавно, но это не мешает мне трезво оценивать стоимость той или иной понравившейся мне вещи.

– А по моим сведениям, вы господин Чистопалов, заплатили за обладание одной очень ценной шкатулки громадную цену. Можно сказать, заложили душу дьяволу.

– Какому еще дьяволу, Веселов? – раздраженно воскликнул едва не обжегшийся горячим кофе чиновник.

– Мефистофелю. Его еще называют графом Фелей.

– Так вы Строганова имеете в виду, – вздохнул с облегчением Чистопалов. – Шуточки у вас, однако, господин Веселов.

– Но ведь это именно граф Феля вторгся в ваш хорошо налаженный бизнес и очень успешно его развалил.

– Я вас не понимаю, Игорь Витальевич, какой еще бизнес, я ведь простой муниципальный служащий, – в голосе Чистопалова послышалась насмешка.

– Простой муниципальный служащий не стал бы предлагать сто тысяч долларов за траченный временем кинжал. Зарплата у него не та. У истоков вашего делового сотрудничества с Кружилиным стоял полковник Ильин. Потом к делу подключился его сын. В последнее время у вас по этому поводу возникли разногласия с Алексеем Константиновичем. Вам показалось, что Кружилин с Ильиным не всегда честны со своим партнером. Разногласия удалось уладить, но осадок остался. Вы затаили злобу на своих партнеров, Геннадий Степанович. И вот тут на горизонте появился Эрнст Шульц…

– Я не знаю никакого Шульца, господин Веселов, – злобно сверкнул на меня глазами Чистопалов. – Это черт знает что.