Шкатулка опенула (СИ)

— Вот и славно, — выдохнула женщина. — Эрика, может, зайдешь на чашку чая с тортом? Рик уехал в офис, что-то по работе, и я решила устроить ребятам небольшой праздник.

Дети снова загалдели, словно подтверждая ее слова. София выпуталась из объятий матери и присоединилась к друзьям.

— Я бы с радостью, но мне пора. Завтра обещали снова подъехать полицейские, так что вы не пугайтесь. Всего хорошего, — махнула рукой Эрика и зашагала к дому.

Уже заворачивая за угол, она краем уха услышала писклявый голосок Софии:

— Это у нее тетя пропала? Почему тогда она такая веселая?

Девушка закатила глаза. Четыре месяца прошло как-никак. Ей что, до сих пор убиваться? Какие все-таки люди пессимисты!

Эрика вскочила на крыльцо, отперла дверь и шагнула за порог, громко сообщив:

— Я дома!

Скинула обувь, бросила сумки и направилась к гостиной. Бабушка Лия, как и ожидалось, сидела возле кричащего телевизора и вязала. Девушка присела рядом.

— Ба, завтра опять полиция приедет.

Бабушка подняла глаза и удивленно уставилась на внучку.

— Мне звонил следователь, который ведет наше дело, — объяснила Эрика. — Они начнут обыскивать дом. Не пугайся, хорошо? Думаю, они подъедут после обеда.

Старушка пару раз хлопнула глазами, мягко улыбнулась и вернулась к шерсти и спицам.

Эрика скользнула взглядом по стенам, шкафам, полкам, задержавшись на шкатулке, и откинулась на спинку дивана, уставившись в потолок. А что если действительно послушать Слета и заложить какое-нибудь ненужное барахло? Хотя бы эту дурацкую шкатулку — уж очень много неприятных воспоминаний с ней связано. А по словам тети, она довольно старая. Может чего и стоит?

— Бабушка, — снова позвала девушка. — Я отнесу некоторые тетины вещи в ломбард?

Бабушка лишь замахала рукой, мол, поступай, как знаешь. Вспоминать о пропавшей дочери ей хотелось меньше всего.

Передохнув немного, Эрика решила убраться в комнате. Поспать она всегда успеет, а вот убраться завтра уже не сможет. Мало ли, что ищейки подумают, когда увидят такой бардак. Белуха вернулась в коридор, схватила рюкзак и уже хотела отправиться в спальню, как заметила рыжеватую полосу света на полу. Дверь была не закрыта.

— Забыла закрыться, что ли? — нахмурилась девушка, потянула на себя дверь и щелкнула замком. Ладно бы не заперлась, но чтобы дверь не закрыть!..

Эрика преодолела коридор, шагнула в захламленную комнату и бросила сумку к столу, предварительно вытащив Зайку.

— Ну что, брат, с чего начнем? — выдохнула она, усадила игрушку на подоконник — единственное чистое место — и, уперев руки в боки, оценила взглядом объем работы.

Энтузиазм угас на глазах.

— М-да, мы здесь надолго… — невесело протянула Эри и принялась разгребать бумажные завалы на столе.

Уборка заняла три часа, если не больше. В коридоре стояло два огромных мусорных мешка, из-за пыли чихали даже редкие прохожие на улице, а на стене остались следы от скребка — за счет влажного воздуха плесень распространялась очень быстро. Особенно на пятне от газировки.

Эрика оперлась на швабру и утерла влажный лоб. Работу она проделала колоссальную и могла бы гордиться собой, если бы не она развела этот свинарник.

— Мы с тобой молодцы, Зайка! — улыбнулась девушка и повернулась к игрушке. Да так и замерла на полуслове.

Зайка остался прежним: та же белая шерсть, тот же рот из розовой ниточки, те же мягкие лапки. Даже глаза были по-прежнему разноцветные. Левый желтый и правый синий.

— Что за ерунда? — Эри схватила любимца и внимательно осмотрела.

Все правильно, пуговица, как и должна, пришита справа. Только она вдруг посинела. А «родной» глаз — напротив, пожелтел. Девушка судорожно отбросила зайчонка обратно.

— Переутомление — штука страшная, — простонала она, потерла глаза и, выключив свет, плюхнулась на кровать прямо в одежде.

***

Ночью Дэнт выглядел совершенно по-иному, нежели днем. Серый и абсолютно обыкновенный при свете солнца, он превращался в поистине пугающий своей таинственностью город. Конечно, многие не видели этих преображений. Но лишь потому, что не знали, что скрывается под покровом ночи.

В свете одинокого фонаря у самого выхода из парка стояла темная фигура. Она была огромна — размаху ее плеч мог позавидовать горный кондор, ростом она напоминала скалу, а черный плащ, скрывающий ее от макушки до пят, придавал сходство с самой Смертью. Несмотря на то, что стоял этот человек — если это человек был вовсе — под ярко-желтой лампой, он излучал холод и ненависть ко всему живому, все его естество будто впитывало все что ни есть светлого и прекрасного в мире. Любой, кто заметил бы его на своем пути, поспешил бы уйти прочь и обязательно бы заглянул в церковь, потому что подумал, что это сам Сатана явился на землю.

Однако один-единственный в такой темный час посетитель парка спешил именно к этому великану, ни секунды не сомневаясь в своих действиях. Он точно знал, кто скрывается за личиной мужественного и всевластного незнакомца. А еще знал, что этот человек ничего не сделает ему. По крайней мере, надеялся на это, ведь в даже самом черном прогнившем сердце должна найтись одна лишь капля милосердия.