Шкатулка опенула (СИ)

Каннор огрызнулся, тихо зарычал, как злобный волк. Камень на шее вспыхнул синим. Пусть ситуация безысходная, и лучше бы Дейру держать язык за зубами, но подобных оскорблений он не потерпит!

— Доверие — это то, что отличает нас от вас, — прошипел сквозь зубы парень. — Мы все одна большая семья. Мы даем каждому то, что война и болезнь забрала — родных. Ты удерживаешь солдат при себе с помощью страха, и потому сам боишься. Боишься, что однажды им надоест постоянный гнет, и они сбегут с острова.

— Боюсь? Ха! Идиот! Страх — главный рычаг человека. Вся ваша хваленая любовь и дружба — пустые слова на войне. Лишь желание сохранить собственную шкуру заставит солдата идти на поприще. Закон жизни: не убьешь сам, убьют тебя. Первое, что должен уяснить ребенок, появившийся на свет в лагере — я не прощаю ошибок. Остров Инсив не прощает ошибок. Предатели будут жестоко наказаны, и кары не избежать никому. Ты ведь сообразительней, чем пытаешься казаться. Неужели ваши ожерелья стягивают горла в дань святому доверию, а?

Каннор ничего не ответил. Лишь стиснул посильнее камень. Нет, Керал не может быть прав! Он другой, их лагеря разные. Но почему Дейр оправдывается? Разве может инсив поколебать его уверенность в собственной правоте! Не дождется!

А тот продолжал говорить — его механический голос едва дребезжал, как пламя свечей:

— И что же ты сделаешь? Запустишь в меня огненный шар или вновь заморозишь пару луж? Твой дар бесполезен, и ты это знаешь. Так зачем позоришься снова и снова? Все вокруг прекрасно знают, что твои атаки — детское баловство. Иллюзионист! Окружил себя иллюзиями. Да, ложь похожа на правду, и может ее заменить. Но только на время. Обман — хрупкие картонные стенки, на которых можно нарисовать, что хочешь. Но в дождь они размокнут, сломаются, и обнажат все то, что ты скрывал. Так зачем ждать непогоды? Ведь лучше найти крышу сейчас, пока еще светит солнце, пока еще не поздно.

— Красивые аллегории, — усмехнулся каннор. — Иллюзия — действительно обычная выдумка. Но дураки продолжают в нее верить.

Его тело словно поразила молния. Тысячи разрядов скользнули по ногам, рукам, шее. Собрались в два тугих комка у ладоней и разлетелись во все стороны ослепляющим светом. Черная фигура в углу безмолвно вскинула руки и зажмурилась. В ту же секунду боевые тени отшатнулись, крутанулись на месте и пропали, растворились. Вспышка угасла, свечи потухли, и сарай вновь поглотил мрак. Но Дейр вслепую бросился за нагромождение из коробок, которое заметил мгновение назад. Ребра болели от нестерпимого сердцебиения, перед глазами плавали разноцветные круги. Оставалось надеяться, что Керала тоже ослепило, иначе — хана. И выдать себя нельзя ни в коем случае. Теневик снова выпустит своих кукол.

— Бездарность! — взревел механический голос. В ближайшую стену врезалась коробка. — Еще одна такая оплошность, и я лишу тебя камня! Немедленно найди каннора! Живо!

Послышалось осторожное шуршание, чьи-то ножки еле слышно засеменили по полу. Опасно треснули хлипкие деревяшки, и в сарай скользнул тоненький лучик света с улицы. Тени не могут существовать без света, как бы странно это ни звучало. Ночи не существует без дня, зла не существует без добра, а мрачные фигуры не заскользят по стенам, пока в комнату не ворвется губительный для них свет.

Воздух наполнялся ледяным свистом. Он вытягивался в струны, нити, сети, опутывал комнату в поисках жертвы. Дейр вжался в стенку коробки и уставился в кромешную тьму огромными глазами. Лишний выдох — верная погибель. Тени не видят. Они чувствуют. Душу, магию — неважно, что. Все равно от них не скрыться.

Свист притих. Неужели отыскали? Конец? Смерть? Так быстро и просто?

Но Керал не зажигал свечи. Придушит в темноте? Нет, не в его стиле. Инсив слишком щепетильно относится к пафосу, эффектности — совсем как девчонка, насмотревшаяся фильмов о супергероях. Будто хочет, чтобы все было, как в кино.

— Что ж, — протянул враг где-то за спиной. — Тогда каннору придется выйти самому. Клео!

Коротко свистнули тени, во мраке сверкнул желтый камень.

— Приведи лекаря, — приказал главарь.

Дейр не слышал, но за механической обработкой совершенно точно скрылся еле заметный смешок. Йенц у них в плену, а значит, сейчас начнется шантаж. Парень уткнулся носом в колени, помотал головой. Может, Керал прав: он слишком печется о каждом солдате? Они все равно когда-нибудь умрут, а без главаря канноры не обойдутся. Надо учиться жертвовать пешками. Дейр понял это уже давно, но все равно, раз за разом, продолжал яро защищать каждого своего друга, брата. Лагерь — семья. А семью бросать нельзя.