Шкатулка опенула (СИ)

— Только попробуй, — грозно рыкнул подселенец, заглядывая в очередную комнату. — И когда же ты решил ей признаться? Когда вам обоим по полусотне стукнет?

«Не угадал. Вот вернемся домой, и я сразу ей все расскажу. И она кинется, и мы поженимся…»

Но бормотание Йенца перебил тихий-тихий хрип, словно кто-то выпустил воздух из шины:

— Каннор!..

Ил замер. Вцепился в ручку прикрытой двери и едва шепнул себе под нос:

— Ты это слышал?

«Угу», — так же взволнованно ответил лекарь.

— Каннор, — снова позвал голос.

Парень обернулся. На больничной койке, окруженная белоснежными ослепительными простынями, лежала женщина с такой же белоснежной кожей и сверлила ребят блестящими глазами. На вид ей было не меньше пятидесяти, но болезнь явно набросила пару десятков лет. Лицо от морщин стало мудрым и суровым, только потрескавшиеся губы пытались растянуться в улыбку.

— Каннор, подойди, — прохрипела женщина и закашлялась.

Ил хлопнул глазами. Неужели снова задержаться? Они и так потеряли с инсивами кучу времени. И пусть Йенц хоть тысячу раз говорит про опасность для лагеря, про долг и защиту острова, но Ил не останется. Надо найти тело, и тогда, может быть, он вернется в эту палату.

«Ей очень плохо, между прочим, — сказал Йенц таким спокойным голосом, что спину неприятно свело. — Она может не дожить до нашего возвращения. Погляди, сейчас сознание потеряет! Она хочет что-то сказать. Давай задержимся на минуту-другую. Нам все равно, а ей, может, умирать легче станет».

— Чтобы я еще раз с лекарем связался!.., — вздохнул Ил, оглянулся на дверь и шагнул к койке.

Женщина закивала, едва слышно хрипнула. Как-то странно глянула и вновь заговорила:

— Сколько вас?

— Двое, — ответил Ил. Негромко, чтобы врачи не услышали.

— Подселенец, — улыбнулась женщина.

Глаза у нее скосились. В мутной зеленоватой радужке сверкнул синий камень. Ил догадался: она его не видит. Только мутное синее пятно — свет лайтовского минерала.

— Ты был в приюте, — хрипела женщина. — Меня ранили. Я знаю об инсивах.

Она говорила отрывисто, перескакивая с одной мысли на другую. Будто хотела короткими предложениями объяснить самую суть.

— Из какого вы лагеря? — сглотнул Ил. — Как вас зовут? Как вы вообще оказались у приюта?

— Джулия. Джулия Слет. Главный инсив близко.

Джулия запрокинула голову и захрипела. Ее разрывало что-то изнутри.

— Кит! — взвыла она. — Кит! Они не дают! Я не могу назвать имя! Керал близко, слишком близко ко мне!

Изогнулась дугой и зашипела. Кровать заходила ходуном. Ил в страхе отшатнулся и по привычке хватился за камень, чтобы успокоиться. Вопросов стало уйма, но имя Керала послужило маркером — Джулия Слет знает нечто такое, что может изменить ход войны.

«Приложи к ее голове руки, быстрее!» — приказал Йенц, и парень мгновенно опустил ладони на покрытый испариной лоб.

Пальцы задрожали, налились теплом. Джулия широко распахнула глаза, вцепилась в мятую простыню и медленно, как воздушный шар, из которого выпускают воздух, опустилась обратно на кровать. Лишь когда женщина окончательно замерла, Ил отдернул руки и брезгливо ими тряхнул. Сил убавилось вдвое и ужасно захотелось спать.

«А ты что думал! — съязвил Йенц, — Лечить не так легко».

— Спасибо, — перебила его Джулия, сама того не зная. — Но имя не сказать.

— Имя Керала? — уточнил Ил.

— Керал, — пролепетала Слет. — Керал. Скоро будет новая битва, и они убьют опенула. Они ищут осколки. И ключ!

У каннора дернулся глаз.

— Ключ? Какой еще ключ? Ключ — то есть, опенул, да? Вы же его имеете в виду? Ну конечно опенул, о чем вам еще говорить! Не о ключе же к карте проминатов. Он всяко надежно спрятан. Да так надежно, что никто не знает где.

Джулия скосила глаза на потолок, что-то невнятно пробормотала, глубоко с хрипом вдохнула и сказала:

— Ключ от карты. Он у опенула. Об этом знает Вафлин. Сондра Керш ему доверяла. Инсивы думали, что ключ у него. Но прокололись. Главарь выдал себя. Но полиция… полиция…

— Что полиция? — вздрогнул парень. — Где ключ? Что затевают инсивы?

Женщина перевела дух.

— Они нападут на опенула. Ночью, после праздника. Заберут осколки и ключ. И убьют вашего опенула.

— Убьют Эрику?!

«О, сердечко-то забилось, мозг-то заработал», — прыснул Йенц.

— Убьют, — вздохнула Джулия. — Отомстят. Но Керал боится разоблачения. Полиция узнала имя. Но не скажет. И я не скажу. Вы не поймете.

— Что может быть непонятного в имени! — воскликнул Ил. — Почему нельзя сказать? От его имени зависит жизнь людей. Мы не хотим убить Керала, мы хотим всего лишь обезопасить себя.

Слет покачала головой. Нельзя, значит нельзя. И плевать на солдат, погибших от рук главаря инсивов. Ил лишь языком цокнул. Но не будет же он информацию силком вытаскивать. Хотя, женщина больная, слабая, стоит лишь…

«Только попробуй! Я с тобой сам то же сделаю, о чем ты сейчас думаешь», — предупредил лекарь.

В коридоре послышались шаги и сдавленные голоса. Врачи, с обходом.

— Надо уходить, — шепнул Ил.

Джулия встрепенулась и, задыхаясь от волнения, затараторила: