Шкатулка рыцаря

Как позже выяснил Леня Врач, сцепщик Исаев часто возвращался с дежурства поддатый. К тому же по душевной своей конституции он относился к людям впечатлительным. Хотя следует напомнить, что очередное убийство бывшего бульдозериста произошло как раз на другой день после ночных видений Исаева.

Костя-Пуза (для всех, понятно, даже не Соловей) явился в кафе с Анечкой Кошкиной. И Анечка, вертлявая, как шестикрылый воробей, держалась прямо как дама. Устроились они рядом со столиком Лигуши, к которому, пока он не выпил первых шести литров пива, никто не подсаживался. И все шло мирно и весело, пока подвыпившего разомлюя Лигушу не стал раздражать нежный, как пух голубя под мышкой, голос Анечки Кошкиной. С хамской самоуверенностью бывший бульдозерист заявил, что Анечкин кавалер, несмотря на представительный вид, скоро сядет. И не в домашнее уютное кресло, а в казенный дом. «А я знаю, за что я сяду!» — криво усмехнулся на это Костя-Пуза и, выхватив из-под плаща обрез, одним выстрелом отправил Лигушу в морг, откуда уже сам Лигуша отправил в реанимацию смотрителя. А в мае, добавил Врач, уже Анечка Кошкина отправила бывшего бульдозериста в морг, откуда Лигуша, по сложившейся традиции, отправил в реанимацию все того же смотрителя.

И еще была одна деталь. Незадолго до вечера с выстрелами Иван Лигуша побывал в Городе. Он что-то там спрятал. А потом послал записку Роальду: «Пятнадцатого меня убьют».

— Может, это ты и убьешь Лигушу, — ухмыльнулся Врач, провожая Шурика. — В Т. каждый второй готов убить Лигушу.

Веселенькое дельце. Псих Дерюков находит обрез Кости-Пузы и стреляет из него в Константина Эдмундовича. Анечка Кошкина открыто угрожает убить Лигушу. А теперь выясняется, что этого желает каждый второй житель Т.

— Не нравится мне все это, — сказал Шурик Врачу. — Чего, например, хотел от Лигуши Костя-Пуза?

— Откуда мне знать? — Врач отвел в сторону влажно помаргивающие глаза.

— Ладно, — сказал Шурик, — поставим вопрос иначе. Чего хотела от бывшего бульдозериста Анечка?

— Откуда мне знать?

— Ладно, — покачал головой Шурик, — поставим вопрос по-другому. Почему Костя-Пуза искал знакомства с Лигушей? Почему Лигуша ни с того ни с сего испугался Соловья и послал Роальду записку? И что, наконец, он спрятал в Городе?

— Это не один вопрос, — недовольно заметил Врач. — Это четыре вопроса.

— Может, ответишь хотя бы на последний?

— Шкатулка… — протянул Врач.

— Какая шкатулка? — удивился Шурик.

— Шкатулка рыцаря…

— Ну-ну, — поощрил Шурик. Он видел, как блеснули глаза Врача. — Ты что-то знаешь. Я вижу, ты что-то знаешь. Или догадываешься.

Надо признать, догадки Врача выглядели не слабо.

Он, Леня Врач, человек въедливый и дотошный, он много лет интересуется историей. Он человек любознательный. Он любит точность, он много лет изучает исторические документы на трех доступных ему языках и переписывается с археологом Ларичевым.

— А при чем тут Лигуша?

Врач довольно блеснул влажными глазами, но было видно, что догадки его тревожат. Изучая исторические документы, он в самых разных, никак не связанных друг с другом текстах (записки крестоносца Виллардуэна, дневники археолога Кольдевея, отчеты средневековых инквизиторов, папирус с описаниями путешествий египетского торговца Уну-Амона), обнаружил упоминания о некоей загадочной шкатулке, появлявшейся в разные времена то здесь, то там, но не дававшейся людям в руки. Упоминания об этой заколдованной шкатулке он обнаружил даже в отписках дьяков Сибирского приказа.

— Все дьяки были пьяницами, — не поверил Шурик.

— Кольдевей тоже любил выпить, — возразил Врач, — тем не менее вся мировая история стоит и на его трудах. А еще… Шкатулку, о которой я говорю, видела Анечка Кошкина… Она видела ее у Лигуши… Понимаешь?

— Да что это за шкатулка? — не выдержал Шурик.

Врач ответил уклончиво. Он, мол, собрал кучу интересных вырезок. Он даже специальную папку завел — «ИЗВЛЕЧЕНИЯ». Газетные вырезки, конспекты, список литературы, предположения. И вот в апреле, перед первым убийством Ивана Лигуши, папка пропала. Прямо со стола. Никому она, кроме самого Врача, не могла понадобиться, тем не менее пропала.

— Если ты подумал на Костю-Пузу, — хмыкнул Шурик, — то поверь мне, из бумажного его интересуют только ассигнации.

Речь о шкатулке, отрезал Врач. Он уверен, что после многих загадочных приключений таинственная шкатулка действительно могла попасть в руки Лигуши. Он же бульдозерист. Сносил, например, бывший купеческий квартал. Не каждый побежит с такой находкой в милицию. А Анечка видела шкатулку. В руках не держала, правда, но видела. И Соловей с чего бы стал клеиться к бывшему бульдозеристу? Явно вызнал что-то от Анечки. Тут Лигуша и начал крутиться.