Шкатулка с бабочкой

Он беспомощно наблюдал, как она выходила замуж за Торквилла. С самого начала этой истории признаки несчастья горели на ней большими неоновыми буквами, но никто не попытался заставить ее их увидеть. Он вспомнил мудрые слова Нуньо: «Ты можешь дать людям знания, но мудрость, мой дорогой мальчик, постигается только на опыте». Федерика ничему не научилась. Сколько же ей еще предстоит падать, прежде чем она обретет способность к самоанализу и внутреннюю силу? Он погрузился в старое кожаное кресло Нуньо и сосредоточился на разработке плана ее спасения.

Федерика вернулась в гостиную и постаралась забыть о странном разговоре с Сэмом. Она изобразила на лице любезную улыбку и прислушалась к беседе окружавших ее людей. Но в ее ушах звучало эхо его слов, и как ни пыталась она их игнорировать, все же сердцем понимала, что он был прав — она не была счастлива.

Шофер доставил ее в коттедж Тоби и Джулиана, где она собиралась переночевать. В течение всего обеда Раста просидел возле ее стула, положив ей на колени свою постаревшую белую морду и глядя на нее преданными глазами. К ним присоединились Элен, Артур и Хэл, так что они смогли вдоволь наговориться за вечер. Забравшись под одеяло, она вспоминала семейную встречу, прошедшую как в старые добрые времена. Коттедж совсем не изменился, а приглушенный аромат моря, смешанный с запахами осеннего увядания, взволновал ее чувства и наполнил ностальгией по беспечным дням не такого уж далекого детства. Сегодня все дружно ударились в воспоминания и смеялись над старыми, бесконечное число раз рассказанными историями, которые уже давно превратились в семейный фольклор. Даже Хэл забросил свои тинейджерские заботы и с энтузиазмом присоединился к семейной компании. Элен была счастлива, поскольку счастлив был Хэл, а Федерика радовалась тому, что снова обрела себя.

Но все без исключения заметили происшедшие в ней изменения и были встревожены этим обстоятельством.

Покидая на следующее утро Польперро, она испытала грандиозный приступ тоски по родному дому. Предстоящее возвращение в Лондон с монотонной каруселью обедов и вечеринок с коктейлями, ланчей для леди и шопинга ужасало, а мысль о настойчивых попытках Торквилла оплодотворить ее вызвала содрогание. Она посмотрела на свою сумочку из крокодиловой кожи и наманикюренные ногти и вздохнула. Неужели во всей этой внешней мишуре есть хоть капля смысла?

Тоби проследил за отъездом Федерики и подумал, что не знает, когда снова сможет ее увидеть. По мере того как месяцы превращались в года, она все больше удалялась от них, как маленький плот, едва удерживающийся на плаву среди мощных подводных течений моря разочарований. Замужество не стало воплощением ее мечты и тем, чего желала бы для нее семья. Тоби вынужден был признаться самому себе, что потерял ее.

— Встреча с Феде заставила меня ощутить безнадежную печаль, — сказал он Элен.

— О, с ней все в порядке. У всех нас случаются свои взлеты и падения, — возразила она, будучи слишком озабоченной плачевным состоянием собственного брака, чтобы разделять сомнения относительно брака дочери. — Торквилл любит ее, — добавила она, не желая выглядеть слишком эгоистичной. — Они вместе справятся со своими проблемами.

— Я бы не был столь уверен в этом, — ответил он, возвращаясь в дом.

Элен разозлилась. Вокруг все только и говорили о Федерике. Какой несчастливой она выглядит. Как она набрала вес. Как может разрушиться ее брак. Можно подумать, что ни семье Эплби, ни другим жителям Польперро нечего было больше обсудить. Когда и Артур решил внести свою лепту в развитие этой поднадоевшей ей темы, терпение Элен лопнуло.

— Бога ради, Артур. Ты ведь ровным счетом ничего не знаешь о ее замужестве. Ты даже ни разу толком не поговорил с ней. Я не понимаю, почему ты вдруг решил без спроса постучаться в ее внутренний мир, — раздраженно воскликнула она.

Терпение Артура тоже потихоньку таяло под непрерывными атаками ее сомнительного толка юмора. Похоже было, что она получала удовольствие, споря с ним по любому поводу. Если причин для размолвки не было, она их изобретала, предпочитая барахтаться в собственных проблемах, а не пытаться найти выход из порочного круга саморазрушения.

— Послушай меня, Элен. По известным причинам я не вызываю симпатий у Федерики, но она росла на моих глазах, и меня очень беспокоит ее состояние.

— Не больше, чем меня, — огрызнулась она. — Она моя дочь, а не твоя.

Артур только вздохнул и прищурил свои маленькие карие глазки, преодолевая страстное желание закричать на нее.

— Я всего лишь предлагаю сделать что-нибудь, чтобы помочь ей. Совершенно очевидно, что она переживает тяжелые времена в своей жизни. Она нуждается в нашей помощи, — мягко произнес он.